Войдя в другой коридор, резко сузившийся, к ощущению безмолвного
преследования добавилось ещё и неприятное чувство замкнутости. Я
шёл медленно, не спеша, стараясь шагать не громко, но звук моих
шагов как-то неестественно приглушался, словно сжимающийся в
невидимом вакууме. Я старался отогнать от себя странное наваждение.
Возможно, события последних дней изрядно расшатали мои нервы, и
сейчас моё воображение решило сыграть со мной в издевательскую
игру. Не более того.
Я шёл и освещал стену справа от себя. В противоположную сторону
текли запертые двери аудиторий. Здесь никто не жил, все старались
ютиться поближе к земле, к коворкингу, а здесь же царили постоянное
безлюдье и тишина. Пройдя мимо очередной двери и столика со свечой,
что стоял с противоположной стороны, краем глаза я заметил что-то
странное, что-то неестественное... Остановившись, я посмотрел на
стену. Обычная стена, на которой в неровном свете отображалась моя
собственная тень. Она, как и я, замерла на месте, и в какой-то
момент мне показалось, что её плечи приподнимаются как-то не так,
не в такт моим собственным после каждого моего вздоха. Я
присмотрелся внимательней, стараясь разглядеть более отчётливо, но
потом одёрнул себя. Тень моя неровно исходила от огонька свечи, и
любое слабое дуновение колыхало огненный язычок, что и вызывало
колебания самой тени. Я опять выругал своё собственное воображение
и побрёл дальше.
Прошёл ещё одну дверь и остановился возле следующей, подсвечивая
табличку. Именно здесь Константин Александрович решил обустроить
свою библиотеку. Но почему именно тут, а не в более людном месте?
Одному здесь было как-то неуютно, хоть и бояться было нечего. Не
думаю, что твари способны грызть ходы в толще стен и вылезать
наружу на высоте четырёх этажей от земли. Но какой-то неприятный
осадок от нахождения здесь присутствовал.
Простояв у таблички с номером аудитории некоторое время, я
обернулся и посмотрел на исходящую от моей лампы тень на
противоположной стене. И только сейчас я заметил, что с ней что-то
не так. Тень эта продолжала медленно, совсем тихонечко двигаться
вправо, хотя я стоял на месте. Сделав большой нервный глоток и
выпучив глаза, я старался зафиксировать руку так, чтобы она не
двигалась даже мало-мальски. Изначально я подумал, что это рука
немного водила лампой, и поэтому казалось, будто тень продолжает
двигаться. Но когда я замер, словно статуя, то к своему ужасу
обнаружил, что тень не останавливалась. Она медленно плыла по стене
и постепенно отслаивалась. Спустя мгновение тёмный сгусток, внешне
напоминающий мою тень, отделился от моей реальной тени, немного
всколыхнулся и медленно вытянулся, сужаясь в ширине. Я
почувствовал, как к моему горлу подступает ком. Словно
парализованный, я не мог сделать ни единого движения, ни издать ни
звука. Внезапно впереди я послышал какой-то шорох. От испуга резко
мотнул головой и во мраке увидел, что одна из аудиторий была
открыта. За её дверью кто-то возился. Потом я снова перевёл взгляд
на стену, и странный сгусток уже принял человеческий облик. Эта
тень была такого же роста, что и моя, но отличалась по ширине и
своей форме – она была неимоверно худая. Тень стояла на месте,
полностью обернувшись ко мне. Чуть позже я увидел и лицо: без глаз,
тёмная окружность головы пристально смотрела на меня, и я ощущал
эти невидимые, холодные глаза. Ощущал скорее не телом, а душой.
Спустя некоторое время меня и вовсе охватил странный сквозняк,
просочившийся под одежду, а потом я почувствовал какой-то резкий
запах, странный и не подходящий для этого места. Запах сырой земли.
Могильный запах.