[5].
– Мы не враги и никогда ими не станем. Я обязан тебе жизнью
единственного сына и готов отдать долг жизни. Но...
Я отвела взгляд, мысленно усмехнувшись пресловутому «но». Долг
жизни – это, можно сказать, узаконенное рабство. Когда в
распоряжение одного человека переходит второй – должник, до тех
пор, пока тот самый долг жизни не будет возвращен. При условии,
конечно, если это не член королевской семьи в должниках оказался. К
слову, и аргерцог мог откупиться, пока вслух не произнес, что
должен мне.
Хотя, будем честны, никто никому ничего не должен. Его сын спас
меня, а я спасла его сына. Мы квиты.
– Он тебе не нужен. Да и твое письмо было скорее криком о
помощи, нежели желанием шантажировать и получить какую-то выгоду.
Ты хотела, чтобы с тебя сняли ношу: послов, что неожиданно
оказались на твоем попечении, или моего сына, который, по твоим
словам, находится в виде мыши где-то на границе герцогства и
королевства. Тобой двигало желание помочь как послам, раз уж они
стали твоими гостями, так и Виктрану. Ты интуитивно знала, что
пробудить разум морфа после всего, что ему довелось пережить,
смогут лишь близкие люди. Но довериться, открыться официально не
могла. Отсюда и такой способ. Тебе нужен человек, который имеет
опыт, связи и власть при дворе.
– Вы правы, о долге не может идти речи. А что касается
человека... – я усмехнулась. – Думаете, он нужен?
– Уверен. И чтобы это был тот, кто не просто приближен ко двору,
а как минимум может влиять на решения Его величества.
– Ваша светлость, я была с вами откровенна, а ведь могла
рассказать лишь часть, например, только то, что касалось вашего
сына. То, как вы распорядитесь полученной информацией – уже ваше
дело, мои условия вам известны. И я предупреждаю – забудьте о
планах Его величества на меня и мои земли.
Я устала как собака просто... Еще и эти воспоминания камнем
давили, тревожили, бередили, жалили, не давая до конца успокоиться.
Я вообще не предполагала изначально, что разговор затянется на
столь длительный срок. Да и открываться полностью не планировала.
Но, подумав, пришла к выводу, что лучше ничего не скрывать.
Откровенно говоря, я и так Амадео промариновала три вехи, прежде
чем пригласила на диалог. При этом он не мог покидать пределов
своих покоев, и никого из домашних к нему не подпускали. Тирхан сам
его обслуживал, а заодно и наблюдал за здоровьем. Выглядел аргерцог
так себе. Возраст все же... Такой долгий путь проделал на своих
двоих, пусть и крыльях. Но они ж не казенные! И превращение в птицу
не сделало его ни моложе, ни сильнее. К тому же он еще и с защитой
Колыбели повоевал, что тоже сказалось не лучшим образом.