Норд чуть сильнее сжал мою руку.
— Шани… не переживай, пожалуйста. Мне невыносимо это видеть.
Только я открыла рот, чтобы спросить, почему, как он вдруг поднёс мою ладонь к своему лицу и поцеловал. Легко коснулся губами, словно это не ладонь была, а бабочка, с которой он боялся стереть пыльцу…
Я затаила дыхание и следила за его движениями с замершим от восторга и смущения сердцем.
После этого невесомого поцелуя Норд какое-то время смотрел на мою ладонь. Едва заметно улыбнулся, перевернул её — и коснулся губами запястья.
Никогда и никто. Из девочек. Борделя. Не говорил. Мне. Что прикосновение. К запястью. Подобно удару молнией…
И я не сдержала странного и безумно чувственного вздоха. Услышав его, Норд поднял голову и посмотрел на меня глазами, полными какого-то дикого голода.
Но это длилось не дольше трёх секунд. Он моргнул — и всё исчезло.
Положил мою руку обратно на подлокотник, сел на своё место и тихо сказал:
— Время уходит, Шани. Тебе пора в академию. Побудка совсем скоро.
Я с трудом кивнула, всё ещё пребывая в смущённом состоянии. И кажется, вновь начала заливаться краской…
— Ты придёшь на этой неделе? — спросил вдруг Норд.
— Приду, — прошептала я, краснея ещё больше, и даже глаза опустила. — Конечно, приду…
Разве я могу не прийти?
***
Император Велдон
Рассвет был необыкновенно ярким, пронзительно-оранжевым, с красными всполохами, будто там, на небе, горел большой костёр. Они с Хель стояли возле окна в комнате императора и наблюдали за медленно поднимающимся солнцем. Его лучи отражались в оконных стёклах, разбивались о них, и золотили всё вокруг.
Кошка неторопливо ходила по подоконнику, подняв вертикально вверх пушистый серый хвост.
— Красиво, Хель.
— М-м-мрм, — ответила она и потёрлась головой о ладонь Велдона.
Он улыбался, сам до конца не понимая, почему. Нет, наверное, он понимал. Но всё же… слишком невероятно. И безнадежно. Поэтому…
— Не следует об этом думать, Вел, не следует, — прошептал император, поднял руку и дотронулся кончиками пальцев до губ, вспомнив вдруг, как поцеловал ладонь Шайны. И запястье.
Тогда, в тот самый момент, когда она сидела в кресле, и в глазах её плескалась боль, Велдон просто хотел её утешить. Но затем…
Он ведь никогда и никому не целовал руки. Даже Эмирин. И Триш тоже. Удивительно, но император раньше об этом и не задумывался.