Арахнида, наблюдая за этим, лениво крутил в пальцах бокал с алой
жидкостью. Это не было вином.
— Шеэнтер и Шахльнара, как обычно, заводят толпу… — с легкой
усмешкой заметил он.
Но тут в его голове будто вспыхнула идея. Он резко повернулся к
Фрэнку, его губы дрогнули в предвкушении.
— Раз уж мы живём в последний раз, почему бы не…
— Даже не смей — мгновенно перебил его Фрэнк, но Арахнида только
ухмыльнулся.
— Почему бы и нет? — не унимался он, делая шаг ближе. — Раньше
мы говорили друг с другом так, словно у нас было время всего мира.
А теперь остались… жалкие девять лет.
Арахнида протянул руку, низко склонив голову, а во второй руке
всё так же держал свой бокал.
— Всего один танец.
Фрэнк знал: отказать ему — это всё равно что вступить в войну,
которую он проиграет. Псевдо-бог был слишком упёртым.
- Я упёрт как и ты. Не забыл? У нас даже радужка глаза
одинакова
Поэтому он молча положил ладонь в его руку.
Арахнида резко сжал пальцы, и в следующий момент они влетели в
толпу танцующих, кружась в вихре теней и алого света.
Шаг, поворот, скольжение.
Их движения были острыми, но плавными. Грациозными, но в то же
время полными сдержанной силы. Фрэнк чувствовал, как Арахнида ведёт
— уверенно, с идеальной точностью, словно этот танец был у него в
крови.
Плащ Фрэнка развевался позади, когда они двигались между другими
парами, переплетая движения с тенью и светом. Музыка вела их, и
каждый такт был словно удар сердца Вселенной, отсчитывающий
последние мгновения истории.
Арахнида вдруг резко притянул его ближе, их лица оказались в
нескольких сантиметрах друг от друга.
— Видишь? — прошептал он. Рука Фрэнка горела из-за силы
ограничения баланса, но он всё равно сжимал чужую ладонь. - Теперь
пора продолжать Историю.
Концы бокала с неизвестной алой жидкостью легонько коснулись губ
Фрэнка. Горечь метнулась по его вкусовым рецепторам прежде, чем он
успел осознать, что происходит. Горло дёрнулось от неожиданности, и
жидкость хлынула внутрь единым болезненным глотком.
Последнее, что он увидел, прежде чем мир начал рассыпаться перед
глазами это ухмылка Арахнида.
И тут всё дрогнуло.
Сначала едва заметно лёгкий вихрь, словно воздух в зале на
мгновение стал гуще, плотнее, затем всё вокруг задрожало, поплыло,
словно пространство начало разлагаться на тысячи жидких фрагментов.
Музыка смазалась, растянулась в мучительный гул, который отдавался
эхом в голове, пробирая до самых костей. Фрэнк попытался сделать
шаг, но ноги подломились. Разум стремительно мутнел, мысли
разлетались, как треснувшее стекло. Он ещё чувствовал чью-то тёплую
руку в своей то ли Арахнида, то ли иллюзии. Но тело больше не
подчинялось, становясь чужим.