Он кивнул, не отвечая словами, и вновь взялся за бинты — на этот
раз уже стараясь уменьшить свою неловкость в этом деле. И хоть руки
у него всё ещё дрожали, что-то в его движениях изменилось.
*
[‘— У того парня хватка меча плохая, помоги ему.’]
[‘— Точно? Мне кажется, он делает всё правильно…’]
["] Покровитель «Пламенеющая Святая»
недовольно щёлкает языком. ["]
Маленькие золотистые искры вспыхивают на кончиках пальцев
Делайлы — неприятно ударяя током, но отчётливый сигнал от её
покровителя понятен. Она вздрагивает, чувствует лёгкое
покалывание.
"Ладно, ладно, поняла…"
Она отходит от стены и направляется к тому самому неправильно
держащему меч парню, лет восемнадцати, который пытался повторять
движения, которые она показывала ранее. Он сжимал рукоять слишком
близко к гарде, и клинок у него в руках дёргался, словно сам не
знал, куда хочет ударить.
— Меч держится вот так — тихо, но уверенно говорит она, подойдя
ближе и стараясь не пугать.
Она кладёт руку на его и мягко двигает пальцы, показывая нужную
позицию. — Если будешь так сжимать ты устанешь через пару
ударов.
— Ага… — кивает он, чуть сбивчиво. — Спасибо. Кажется будто я в
игре
Он даже не поднимает на неё взгляд. К чему было это?... Хотя
сейчас многим надо высказаться, но эти высказывания могут погубить
его.
— Как тебя зовут? — спрашивает она, чтобы разрядить тишину.
— Пак Ён Ху... — отвечает он после паузы.
— Слушай, Ён Ху… — Делайла наклоняется ближе. — Если хочешь
выжить, то забудь про игры. Тут так не работает
Парень кивает. Медленно. Но внутри него что-то щёлкает. Он
перехватывает меч и пробует снова. Делайла отходит, наблюдая за его
движениями. И на этот раз… всё уже лучше.
Мимо неожиданно проходит Марк, походу закончивший помогать
Сильвии, поправляя клинки на поясе, и спрашивает:
— Вы раньше учились управлять оружием? — с интересом спросил
Марк, проходя мимо
— Ну... Да. Но по большей части мне помогает Покровитель... —
ответила Делайла, не отрывая взгляда от тех ещё нескольких
тренирующихся, что решились взять мечи.
Но не успела она договорить, как из толпы уверенно вышли
несколько мужчин — ухоженные, выбритые, в дорогих деловых костюмах,
хоть уже и в некоторых местах порванные и запятнанные. На их лицах
не было страха или боли, что удивительно, читалось лишь только
раздражение и уязвлённая гордость.