“Галина — умерла, а Валент — не моя судьба”, — ударила набатом мысль полностью вырывая меня из состояния полудремы. Вся жизнь вспомнилась четко и ясно... и не только моя... Словно пока мой организм отдыхал, кто-то раскладывал в сознании все, что я имела и получила. Теперь я точно представляла, как можно пройти подаренную жизнь.
Я от всей души пожелала Валент найти себя на Земле. А еще, мне показалось хорошей идеей взять то имя, которое первым слетело с моих губ в этом мире: Валентина. А что? И о Земле напоминание и никто из окружения прежней баронессы Валент-Лина не удивится, что маг, вернее чародейка, принявшая свою силу, немного переиначила само наречение.
Отныне, для себя и близких, я буду Валей!
Это имя только звучит мягко, а на самом деле — О-го-го! Ведь недаром Валео — означает сильная...
Приняв решение, я резко поднялась, кутаясь в теплое одеяло и тут же запрыгнула обратно на кровать, сбегая от обжигающего холодом каменного пола:
— Брр, — растирая мгновенно озябшие ступни и ежась от промозглого сквозняка, я нахохлилась и проворчала, — я еще и неженка...
Но признать факт и смириться с ним это же разные вещи. Правда? И я принялась за самолечение... Сжимала и пощипывала пальцы. Терла стопу, чтобы усилить приток крови... А пока массировала свои пяточки, так вообще занялась полезным делом — огляделась.
В просторной спальне было темно из-за плотно задернутых штор из тяжелой ткани. Огромная кровать с балдахином, на которой я сейчас восседала, стояла практически посередине комнаты. Секретер, комод, сундуки и туалетный столик стояли вдоль стен, словно пытались защитить меня от их холодной сырости.
В углу комнаты расположился большой камин, а на противоположной стене висел гобелен с изображением рыцарей, которые загоняли оленя. Но, все, кто был изображен на этом полотне, включая добычу, почему-то смотрели на меня.
В комнате было холодно. Огонь в камине почти погас, хотя угли в нем еще тлели. Рядом с очагом стояли два кресла и в одном из них спала, укрывшись шалью, старшая баронесса. Очень захотелось ее разбудить и отругать. “Мне тут под одеялом зябко, а она..., заворчала во мне старая перечница. — Девка-то молодая! А так и почки застудить недолго, да и по женской части того...”, — громыхало в моей душе, но вслух я Альму позвала тихо-тихо, чтобы не напугать: