– Не надо меня вышвыривать! – обиженно пробормотала она. – Я и сама могу пойтить. Не жалаите, кабы я у вас жила, так и не надо! Больно и хотелось!
Вся семья Ромашкиных направилась следом за Шишуней. Проходя мимо распахнутой в зал двери, Шишуня из любопытства заглянула в комнату. Оценила обстановку и остановилась.
– Что еще? – мама торопилась выпроводить кикимору из дома.
– Ничаво, – грустно вздохнула Шишуня и заковыляла дальше. – Живут как баре, а бедной кикиморе и места жалко. А сколько мне надоть того места? Уголок, закуток и все. Я ить и на полу могу поспать.
Но мама не слушала Шишунины ворчания. Она открыла входную дверь и ждала, когда этот утренний кошмар закончится. Шишуня с поникшей головой доковыляла до двери.
– Значицца гоните?
Мама ничего не сказала. Она кивнула на дверь.
– Мама, пусть она останется, – Насте стало немного жаль незваной нахальной гостьи. – Куда она пойдет? На улице ведь холодно. Пап, ну что ты молчишь?
– А что сказать? – папе Ромашкину было все равно. Ему поскорее хотелось вернуться в теплую постель.
– Мам? – Настя умоляюще смотрела на мать. – Пусть она остается.
– Нет, нет и еще раз нет! – категорично произнесла мама Ромашкиных.
– Но почему? – не унималась Настя.
– Потому что диким животным не место в городской квартире.
– Сама ты дикая! – огрызнулась Шишуня и вдруг, шлепнувшись на пол, запричитала. – Бедная я! Разнесчастная! И никому я не надобная! И никто меня не любить! Что же мне теперича на улицу идтить? На мороз? На холод? На голод? Так ить погибну я там! Помру! Замерзну! И поминай, как звали! И никто ить не вспомнить, что была така Шишуня! Шишуня из Шишунов!
Кикимора рыдала так жалостливо, так надрывно, что маме Ромашкиных стало ее жалко.
– Ну хорошо, – смягчилась она. – Если тебе на самом деле некуда идти, то можешь остаться у нас. На некоторое время.
– Вот и добренько! – воскликнула Шишуня, растирая слезы по своей и без того чумазой мордочке. – А я таки знала, что вы меня оставите. Да и кто б отказался заиметь у себя самделишнюю кикимору? Да не каку-нибудь там, а из самих Шишунов. А я так много места у вас и не займу. Где-нибудь в уголочке, в закуточке пристроюсь. Вот и перезимую.
– Где же мы тебя держать станем? – мама Ромашкина ломала голову над тем, что бы приспособить под жилье для нового обитателя. Ее взгляд упал на старую коробку из-под телевизора, которую она давно просила папу выбросить, и у которого постоянно не доходили до этого руки. Шишуня тоже заметила, что мама как-то странно смотрит на коробку.