– Поле Отчаянья, – перебил меня старик.
– Что?! – опешил я.
– Поле Отчаянья – так это поле зовется.
– Почему? – удивился я.
– А ты как думаешь? Ведь только что сам говорил, – в голосе старика явно слышалось раздражение. – Не знаю, для чего оно нужно именно здесь, но это факт.
Я смотрел на гаснущее пламя. Света все меньше…
– Оно не выпустит никого, пока не доведет до отчаянья – в этом его суть.
– Но зачем?
– А ч-черт его знает! – старик развел руками. – Может, оно так проверят?
– Проверяет? – еще больше удивился я. – На что?!
– На что. Для чего. Зачем. – Передразнил дедуля. – Может, хватит глупить? Начинай головой думать! Мозги на что?!
И в самом деле, я даже не старался разбираться, просто желая получать готовые ответы.
– Проверка, – решил предположить. – Смогу ли я испытывать отчаянье. Проверка на выдержку и силу.
– А точнее – на слабость, – поправил он. – Только слабые способны добраться сюда.
– Но поче… – начал было я, но сам прервал очередной необдуманный вопрос. – Сюда могут добраться лишь те, кто способен отчаяться – слабые. Потому что они ищут, и им… То есть нам нужны ответы.
Старик удовлетворенно кивнул и уже продолжил сам:
– Сильным, напористым не нужно ничего, кроме их силы и постоянного ее подтверждения. Они прут и прут вперед, не страшась препятствий, не зная, что победа может быть скрыта в поражении. Вот такие «победители», не позволяющие себе отчаяться, и разгребают колосья до бесконечности. Или пока не научатся признавать проигрыш, выбирать другой путь.
Единственное, что мне оставалось делать – это поспевать за ходом мыслей собеседника.
– Ты никогда не замечал, что победа приходит исключительно за чередой неудач, а истинный успех – вслед за отчаяньем? Неспособный отчаиваться человек не увидит выход из лабиринта.
– Сдаться, чтобы победить, – повторил я. – И сколько людей пробралось сквозь это поле?
– Двое. Ты второй.
– А первый кто?
– Я, – грустно ответил старик, подкрепив слова тяжким вздохом.
– Что это за место? – спросил я, оглядываясь вокруг, словно наделся увидеть ответ в руинах.
Старец лишь хмыкнул. Мол, ишь ты, шустрик нашелся! И только тогда я решил посмотреть на своего первого собеседника.
Голова прислонена к стене. Все высохшее, словно окаменевшее, лицо изрезано шрамами глубоких морщин, а закрытые веки выражали усталость.