На
работу его доставили под наркозом - так было надо. Комнату он делил
с Василием, экологом. С ним Натан составлял ячейку общества, как
шутили сотрудники. На объекте по двое жили все, во избежание
неожиданностей. На пару сотрудников полагалось небольшое помещение
неровной округлой формы — других в цефалоте не росло, с модульными
раскладным кроватями и таким же шкафом. Был Василий высоким
красавцем, кудрявым блондином с бородой как у Садко в чёрно-белом
фильме, и большим ходоком по женской части, согласно его же
словам.
—
Женат? — спросил он Натана.
— В
разводе, — ответил тот, не собираясь вдаваться в
подробности.
— Я в
третьем разводе, — поделился Василий.
В
миру у него осталось четверо детей от разных жен. Раз в неделю
полагался выходной, у всякого сотрудника — разный, чтобы цефалот не
пустел и оставалось как минимум четверо научных сотрудников, два
техника и два лаборанта. В свой выходной Василий где-то пропадал, а
возвращался довольный, с шеей в засосах, при этом его прорезиненный
переходной скафандр оставался в шкафу. Возможно, на нулёвке в
резиденции ему давали общественный, но Натан подозревал, что
спаривается Василий где-то по месту. Либо с кем-то из парней на
волне бородатой мужской взаимовыручки, либо ходит в ту же
резиденцию, как называли выстроенный неподалеку особняк Янтарной
Леди, она же — Эта Сука, она же — Сусанна Игоревна. Роскошное
здание по последнему слову техники было нашпиговано новейшей
аппаратурой, абсолютно запрещённой на объекте, где жил Натан. В
особняке водился женский персонал, не считая самой Леди, по слухам,
голодной до человеческой плоти. Но на это Натану было плевать, да и
на всё, фактически, кроме чужой биоцивилизации, в которой он
оказался.
Первое время он обживался и просто
кормил цефалота, служившего ему домом. Как ему пояснили — из-за
бритого лица. Бороду Натан не любил: заростая, лицо дико чесалось,
в миру он брился каждое утро, а теперь это делать
запретили.
—
Может мне и не мыться? — едко спросил он.
—
Можете вообще уволиться, — ледяным тоном отрезала шефиня. - Но
тогда вас придётся усыпить.
Натан
ничего не понимал.
Рыбу для кормления подвозили в
контейнере, когда синтезированных, а когда и местную, экскременты
команда предоставляла свои — в ротовое отверстие моллюска попросту
выливали биотуалеты. Их цефалот поглощал без всякого энтузиазма,
рыбы тоже ел самую малость, а стоило чуть увеличить подачу пищи,
как появлялся неприятный запах — еда не успевала перевариваться,
моллюск не собирался выходить из анабиоза.