В любом случае я старался быть с
Лазарем помягче, хоть и был тем ещё мудаком, который то и дело
что-то ляпнет неприятное для других. Всё же гордыня за столько лет
жизни стала весьма сильной и смотреть на простого человека, как на
равного, было тяжело. Очень тяжело. Практически невозможно, за
редкими исключениями.
– Я рад, что ты пытаешься меняться,
друг, – прошептал Адам, что уже был рядом со мной, стоял буквально
за плечом и следил, благодаря заранее снятой первой печати.
– Ты чего там себе выдумал? –
удивлённо спросил я, поперхнувшись воздухом. – Угомонись, Адам.
Меня даже могила не исправила!
И затем я звонко рассмеялся,
направившись уже ближе к избе. Это было нарушением протоколов, но
Лазарь глянув на Смертника понял, что... с чем-то придётся
смириться. Особенно с моими поведением. Как и в целом, идея сначала
запустить кого-то вроде меня и посмотреть что будет, тем более если
на это сделало ставку Кристина М... ну, можно Крестовый Поход и
отложить, дав мне сдохнуть или принести пользу.
Тем же временем сам отряд Альфа-9
"Последняя Надежда" начал покидать этот просторный зал. Угроза,
находящаяся внутри была слишком опасной для них. Как и в момент
моего появления начало происходить что-то ненормальное, но
ожидаемо.
– Занимайте позиции, бренные мешки с
костями, – Лазарь отдал приказ по рации. – Ад пришёл за нами и его
надо встретить достойно.
Одним за другим в зал входили
вооруженные отряды, заскрипели пулемёты, чьи ленты с серебряными
пулями заряжались для борьбы с угрозой, что была непонятная и
загадочна настолько, что даже Фонд был вынужден оперировать
понятиями веры и религии. С крестами, со звёздами, с колёсами и
месяцами – какие только знаки не использовались Божками для
защиты.
А затем я услышал позади себя тихий
шёпот молитв, что сливался в единый хор. Хор, что был разношёрстным
из-за разных языков, голосов, текстов, но становился словно поток.
Не было никакой конкретной молитвы которая могла защитить от 1983,
не было никакого особо креста, что мог остановить тварей ада, как и
само благословление Папы Римского не стоило ничего, если сам
человек в него не верил.
Вера... вера невероятно сильна,
иррациональная, безумная и самая искренняя – только она была
защитой. Как жаль, что я сам не совсем понимал с чем столкнусь...
ведь во мне вера... вера умерла, в тот же день, когда была впервые
создана шестая печать. Может это и было тем наказанием за
проступок? Или попытка меня убить? Ведь если так подумать...