– Святый Боже, сохрани и помилуй! Я
знаю, что они делают! – Дикий разрывающий душу крик, скорее всего,
было слышно в соседних квартирах.
В этот раз доктору Монморанси не
пришлось выключать аппарат. И не пришлось выводить Клеона из
гипноза. Тело рванулось настолько сильно, что отлетели все провода
с датчиками и монитор мгновенно погас.
– Клеон! Как ты себя чувствуешь? Все
в порядке? – Доктор Монморанси с тревогой смотрит на Клеона, не
зная, что и думать.
– Ничего вроде. – Клеон очень глубоко
дышит и пытается успокоиться. – Голова только снова болит.
Остальное вроде все в порядке.
– От головы принимай таблетки,
которые я тебе прописала, – доктор пытается собрать весь свой
профессионализм, чтобы не задавать пациенту в сознании вопросы о
том, что она слышала при гипнозе.
Картина тысяч ползущих из стен
гигантских двигающихся щупалец, постоянно мутирующих и меняющих
форму, стоит прямо перед глазами.
Почему доктор Монморанси начинала
верить в то, что Клеон действительно что-то видел? Да потому что ни
один пациент даже с самым тяжелым заболеванием не придумает такого.
Страхи при всем многообразии, довольно похожи. Уникальность же
видений Клеона очевидна.
– Я на удивление лучше себя чувствую.
– Клеон мотает головой из стороны в сторону. – После прошлого
сеанса я сплю нормально. Всю неделю. Доктор Монморанси, спасибо
огромное. Вы меня просто спасли.
– Я рада, что тебе помогает. – Доктор
пытается быть дружелюбной, тщательно следя за собой, чтобы не
выдать лишнюю информацию. – Нужно еще провести сеанс. На следующей
неделе? Также в четверг в шесть вечера?
– Да, мне подходит. Еще раз спасибо.
– Клеон улыбается и выходит.
Он не вспомнит. Мозг настолько сильно
испугался после того, что видел в экспедициях, что захлопнул
намертво железную дверь к воспоминаниям.
Доктор Монморанси же не может такого
сделать. Она все слышала. И думала сейчас только о том – что или
кто лежал на черном базальтовом блоке.
***
За тысячелетия они научились и
приспособились. Нереальная способность к адаптации, нечеловеческая
регенерация тканей и тотальная мимикрия дали шанс Первородным
максимально скопировать человеческий облик.
Материя училась постоянно,
бесконечное развитие и адаптация являлись непреложными законами
субстанции, рожденной в кромешной тьме и хаосе первозданной
планеты. Все, чего материя хотела – существовать. Вопреки
космическому порядку, вразрез с установленными законами
мироздания.