Он медленно дотронулся рукой до
бледной щеки женщины. В ответ она резко повернула голову. Клеон
вздрогнул. Глаза. Глаза не были черными.
Потом он себя убедил, что ему
показалось. Конечно, они стояли прямо под открытым мартовским
солнцем. Яркий солнечный луч, попал на глаза, и все.
Но в тот момент он застыл. На доли
секунды на него посмотрели светло-голубые глаза. Испуганные.
Робкие. Как будто детские.
Клеон резко отдернул руку. Глаза
снова стали угольно-черными. Анагиана наклонила голову, словно
внимательно изучала то, что происходит внутри нее.
– Да, конечно, давай еще встретимся и
погуляем по городу. Я не все тебе показал. В городе много
достопримечательностей, интересных. – Клеон пытался придать
совершенно нестандартной встрече хоть какие-то правила
приличия.
– Я приду к тебе. Обязательно приду.
– Анагиана повернулась и медленно пошла обратно по улице, ведущей
от дома Клеона в город.
Клеон пожал плечами, мозг ученого
явно здесь не мог помочь. Ничего из произошедшего он объяснить не
мог. Просто он всегда на автомате отмечал любые изменения и
странности в своем поведении и в действиях других людей.
Он не мог не заметить, что к концу
встречи почти пропала дрожь по всему телу. Вот только объяснить,
что изменилось в Анагиане, он не мог.
Он молча, сжав губы смотрел на лежащие на столе исписанные
листы.
Как же он хотел, чтобы Павел оказался
неправ в своих рассуждениях.
Клеон тщательно провел исследование.
Как положено. По всем правилам научной работы. Изучил он и книги по
мировым культурам, доставленные наконец в библиотеку миссис Паркер.
Изучил он и все, что получил от академика Гринлоу. Изучил, втайне
надеясь, что сам себе все придумал. Надеясь, что ничего подобного
не может быть и нет никакой закономерности.
В глубине души он не хотел получить
подтверждения того, что исчезновения двенадцатилетних девочек
действительно берут начало намного раньше, чем появились хоть
какие-то источники информации.
Получил. Подтверждение. Идентичные
исчезновения. На несколько сотен лет вглубь веков сохранились
легенды и описания о пропавших девочках. Сохранившиеся письменные
источники приводили к началу шестнадцатого века. Однако безумно
страшно было потому, что и эта дата не была началом.
Он пытался успокоиться и выровнять
скачущий пульс, потому что подсознательно понимал, что тенденция не
могла начаться на пустом месте. Мозг изо всех сил сопротивлялся,
чтобы не пропустить в сознание логичный вывод – подобные
исчезновения девочек могли начаться очень давно.