Черная стена подрагивала, как поверхность нефтяного озера, но
эта дрожь казалась неестественной, словно кто-то искажал само
пространство. Временами по ней пробегала рябь, и в эти моменты
можно было увидеть некие неясные проблески по ту сторону –
искаженные образы, обрывки иной реальности, настолько чуждой нашему
миру, что разум отказывался их воспринимать.
Воздух вокруг границы показался мне густым и тягучим, как
остывающий мёд. Каждый шаг давался с трудом, так бывает, когда
идешь по колено в воде. Нет, даже не в воде, а в густом болоте, а
оно не желает, чтобы ты прошел и сопротивляется этому изо всех сил.
А сама чернота... она казалась живой! Я готов был поклясться, что
она наблюдает за нами, изучает, примеряется – как хищник к
потенциальной добыче. Именно это ощущение добычи заставляло меня
напрягаться больше всего.
Я перевел взгляд на своих спутников. Лилия, бледная как полотно,
вцепилась в мою руку. Её пальцы мелко дрожали, а глаза... она
старательно отводила взгляд от черной стены, словно боялась
встретиться с ней взглядом.
Рурик, напротив, смотрел прямо перед собой. И в его взгляде
читалась спокойная уверенность человека, повидавшего достаточно,
чтобы не бояться неизвестности. Старый воин держал алебарду
наготове, и я знал – в случае опасности эта сталь запоет свою
смертоносную песню. Вот только поможет ли это? Хороший вопрос. А
главное, своевременный...
Цапля... парень явно храбрился. Выпятив грудь, он шел с таким
видом, словно собирался в одиночку бросить вызов всей Изнанке
разом. Но я видел, как подрагивает его рука на рукояти меча, как
нервно дергается кадык, когда он сглатывает. Ничего, это нормально.
Не страх плох для воина, а неспособность его побороть.
Мы подошли еще ближе, и тут я заметил странность, от которой по
спине пробежал холодок. Обернувшись, я не увидел лагеря. Ни
палаток, ни людей, ни костров. Только пустая поляна, как будто
ничего больше там никогда и не было.
«Хм... интересно», – подумал я, чувствуя, как внутри нарастает
напряжение. Потому что это было не просто интересно. Это было
жутковато.
Мы уже были в считанных шагах от границы, когда случилось нечто
странное. Рурик, Цапля и Лилия, как подкошенные, рухнули на колени.
Их стоны, полные боли и отчаяния, эхом прокатились в неестественной
тишине этого места.