Ладно, вернемся к фактам. Здесь живут люди, которые регулярно
ходят в Изнанку за кристаллами. Это понятно – риск ради награды,
обычное дело. Так всегда было и так всегда будет в мире людей,
потому что им это свойственно. Но как это пространство само решает,
кто куда попадет? Каким образом оно сортирует группы?
И еще этот... ночной гость, мать его... Я сосредоточился и
выпустил элемент, стимулируя мозг. Наступающий сразу сон отступил,
словно его смыло холодной водой. А я погрузился в подобие транса,
где события прошедшей ночи развернулись перед внутренним взором,
как на театральной сцене.
В этот раз я мог управлять воспоминаниями – останавливать их,
прокручивать заново, менять угол обзора. И начал методично изучать
каждый момент, каждый кадр. Вот я сижу у костра... Теперь нечто
появляется из стены... Стоп! На этом моменте я замер, вглядываясь в
детали.
Лицо существа упорно не желало проявляться, и стоило мне
сфокусировать на нем внимание, как черты расплывались, словно
акварель под дождем. Тогда я усилил поток элемента, стимулируя мозг
еще сильнее, и выпускал энергию, пока источник не опустел почти
полностью.
И тут картинка наконец прояснилась. Черты существа стали четче,
они были похожи на человеческие, но что-то в них было неправильным.
Кожа – мертвенно-бледная, как у утопленника. И еще этот странный
фон магической энергии вокруг него... Оборотень? Я напряг память,
пытаясь восстановить запахи той ночи.
Но там была пустота. Все запахи словно нарочно заглушили, стерли
из реальности. Вервульфы на такое не способны, по крайней мере, я
никогда о подобном не слышал. Но эта магия... Она казалась мне
смутно знакомой!
Я открыл глаза, чувствуя себя выжатым как лимон. Все тело
ломило, как после тяжелой работы.Потянувшись, я машинально почесал
шею и... замер. Пальцы мои нащупали шрам – около четырех
сантиметров длиной. Он был уже порядком зарубцевавшийся, как будто
старый. Но я не помнил, чтобы меня когда-либо ранили в шею. Ни
вчера, ни раньше.
— Какого хрена тут происходит? — пробормотал я, чувствуя, как по
спине пробегает холодок.
Выбрался из палатки, щурясь от яркого солнца. Вся суровость
Плавающих островов осталась где-то там, за проходом между скалами.
Здесь же было тепло, почти жарко.
Рурик возился у костра, одетый в новую одежду – добротную рубаху
и штаны из плотной ткани. Я удивленно приподнял бровь, и старик
усмехнулся: