Весна 1638 года, Виргиния
Джей открыл глаза и вместо чисто выбеленных стен и потолка дома в Ламбете увидел прямо над головой соломенную крышу. Под ним были голые доски, а рядом какой-то парень спал на тюфяке крепким сном.
К Джею медленно возвращалось восприятие действительности – тянуло невнятным, водянистым запахом еды с кухни, ломило тело от лежания на твердом полу, чесалась кожа от свежих блошиных укусов. Он осторожно сел, голова пошла кругом. Казалось, массивный деревянный пол чердака встал дыбом.
– Пошевеливайтесь там, или все остынет! – послышался крик хозяйки.
В одно мгновение парень, ее сын, приподнялся, соскользнул с тюфяка и слетел по лестнице вниз, на кухню. Джей натянул сапоги, разгладил на себе штаны, набросил жилет на грязную рубаху и последовал за ним.
Женщина разливала в четыре деревянные миски бледно-желтую смесь из котелка, подвешенного над еле теплившимся огнем. Она швырнула миски на стол и склонила голову над сложенными мозолистыми ладонями в короткой молитве. Еще один постоялец, проведший ночь на полу перед очагом, пододвинул свой стул, вынул собственную ложку и начал с удовольствием есть.
– Что это? – осторожно спросил Джей.
– Каша из индейского зерна, – ответила она.
– Придется вам к нему привыкнуть, – сказал мужчина. – Мы практически только его и едим.
Джей улыбнулся:
– Я и не ожидал молока с медом.
– А многие именно этого и ожидают, – буркнула женщина. – Так и умирают, все еще надеясь на это.
Наступило короткое молчание.
– Вы сюда на разведку? – спросил мужчина.
– Нет, – сказал Джей. – Я садовник, коллекционер. Я приехал собирать растения. По повелению самого короля Карла.
Он остановился, не зная, стоит ли рассказывать о великолепном саде в Ламбете и о репутации отца, величайшего садовода всех времен, советника герцога Бекингемского, одного из величайших собирателей редкостей в мире. Он посмотрел на морщинистое, ожесточенное лицо женщины и решил, что лучше ничего не говорить.
Мужчина кивнул.
– Вы увидите короля, когда вернетесь домой? Если вернетесь, – добавил он.
Джей тоже кивнул и положил в рот ложку каши. Каша была пресная, разваренная до пастообразного состояния.
– Да, я работаю для него в садах Отландса, – сказал он.