Подруга толкает в бок острым локтем, и я раздраженно ворчу, не поднимая глаз.
- Сейчас-сейчас… Да не толкайся ты!
Я полностью сосредоточенна на том, чтобы вытащить проклятую конфету из обертки. Пока я шуршу фантиком, пытаясь добыть чудо из белого бельгийского шоколада с клубничной начинкой, подруга все не успокаивается:
- О-оо, он посмотрел на меня! Говорю тебе, он несколько раз посмотрел. Господи, какой взгляд… жаль, что с ним эта стерва прилетела.
А вот на стерву я не прочь посмотреть.
Вскидываю глаза и мгновенно прирастаю шокировано к месту. Мой взгляд прикован к статной паре у самого входа в зал. Точнее, к мужчине в черных зауженных брюках и кремовой рубашке, красиво подчеркивающей естественный смуглый цвет кожи.
Высокий, черноволосый, с жгучими черными глазами.
Передо мной никто иной… как Садулаев Давид Мансурович.
Рядом с Давидом фигуристая блондинка в небесно-голубом платье.
Она почти одного с ним роста несмотря на то, что у нее туфли без каблука. Женщина держит его под руку с видом победительницы по жизни, улыбается полными губами, подкрашенными кроваво-красной помадой. Что-то похожее на ревность жалит в самое сердце, и я тяжело сглатываю.
Приступ накатывающей тошноты заставляет сделать судорожный вдох.
Все мышцы будто каменеют, даже дыхание перехватывает. Вдоль позвоночника пробегает холодок, когда я встречаюсь взглядом с пронзительными, черными, как ночь, глазами. Действуя почти инстинктивно, отворачиваюсь, делая вид, что не узнала его.
Мне что-то подсказывает, что Садулаев в бешенстве от моего жеста. Это подтверждают колющее, словно кинжал, ощущение прямо между лопаток, которое сопровождает меня, пока я направляюсь ко второму выходу из зала. Я почти достигла цели, когда…
— Вижу, ты нисколько не изменила своим вкусам, Мирьям. Кто тебя так одевает? Богатый поклонник?
При звуке грубого голоса, в котором звучат нотки стали, резко оборачиваюсь. Встретившись с чёрными глазами, сглатываю и делаю шаг назад.
— Давид… — шепчу непослушными губами.
Ониксовые глаза смотрят слегка сощурившись, почти прожигая во мне дыру размером с кратер. Садулаев скользит взглядом по дорогому костюму, будто проверяя мои расшатавшиеся нервы на прочность.
— Да, Давид. Твой жених, которого ты бросила почти перед самым алтарём, — цедит он сквозь зубы.