Если честно, Агата знала Максимилиана
Адрона как глубоко больного парализованного орка. Он даже говорить
не мог, а в последнее время и вовсе дышал через аппарат
искусственной вентиляции легких.Поговорить с ним ей не удалось — но
мама Серпа рассказывала, что её папенька всегда отличался
строгостью, даже деспотичностью. Домашних держал в страхе. Дочка
ступить боялась без его одобрения. Отец и руку мог поднять, если
был недоволен.
Правда, теперь она ухаживала за ним и
не отходила ни на шаг. Со стороны казалось, что дочь отцу очень
предана. В последний месяц Максимилиан переехал в частную клинику —
под постоянный контроль медперсонала. А Виктория (так звали маму
Серпа) приходила каждый день и уходила лишь глубокой ночью.
Серп как-то обмолвился, что она даже
ночует там иногда.
— Сын мой на скрипке виртуозно играл,
мечтал мир объездить. А потом с ним дар случился, от погибшей
сестры перешел — и всё. Скрипку он выбросил, от идей своих
отказался. Заперся с семьей в поместье, вот как Серп. И долгие годы
там жил. Лишь на старости уехал, когда его к себе дочь забрала. Я,
когда всё это случилось, как будто сразу двоих детей потеряла. И
дочка моя умерла, и Максимушка переменился.
— Я не знала…
— С этим ничего не поделаешь, —
вздохнула баба Рая. — Знаешь, когда я впервые ощутила в себе эту
силу, то думала, что самым тяжелым бременем будет видеть смерть.
Предсказывать гибель людей, как случайных, так и тех, кто тебе
дорог. Но самое тяжелое оказалось не это. А оборотная часть этой
силы. Способность удерживать души. Я не понимала, отчего же в нашей
семье столько смертей, почему мрачный жнец следует за нами по
пятам, если мы можем мешать уходить за грань другим, если можем
привязывать их к своему телу, к этой земле.
— И почему? — Агата насторожилась.
Все-таки ее дети были тоже Адронами, и рано или поздно один из них
унаследует проклятый дар.
— Потому что не к телу мы души
привязываем. А к душам других людей. Они цепляются друг за друга.
Любовь, долг, семья, страх и ненависть — всё, что заставляет желать
жить. Но невозможно удержать того, кому цепляться не за что. Я
пыталась удержать душу своей дочери на этом свете, но она
ускользнула от меня как песок сквозь пальцы. Как это произошло?
Ведь ничто же предвещало. До сих пор себя корю… А Максимилиана уже
года четыре или пять как совсем не чувствую… Стара я стала. Вот мой
отец — он мог удержать любого. Не знаю, как он это делал. Я думала,
он сам будет жить вечно с даром такой силы. Но и он в один день
просто не проснулся.