– Они вернутся с городовыми и арестуют меня. Мишка Рагин при Мойсеенко на правах камер-лакея, он даже с его женой ходит по магазинам, покупки таскает… Черт, Мойсеенко прознал про нашу комиссию. Теперь в покое не оставит.
– Облава намечена на завтрашнее утро, – стал успокаивать его питерец. – Она даст такие результаты, что никому не поздоровится.
– Ну и что? Маховик проворачивается медленно, сами знаете. Мойсеенко при должности, у него все права. Рейнбот его поддержит.
– Вы сегодня открывайте дверь только своим.
– Боюсь, Алексей Николаевич. Вдруг выломают? Явятся с постановлением, оформленным надлежащим образом – как я им не открою? Это же сопротивление властям.
В результате Лыков отвез своего сотрудника к Запасову и поселил там. Дмитрий Иннокентьевич проживал на служебной квартире в здании Московского ЖПУЖД на Пречистенке. Четыре комнаты окнами во двор, часовой у входа… Подполковник охотно принял Стефанова под свою защиту. До облавы оставались еще сутки.
Лыков вернулся в гостинцу и стал ждать. Он понимал, что его тоже в покое не оставят, и надо объясниться. Вскоре в номер постучали, и вошел городовой:
– Ваше высокоблагородие! Господин начальник сыскной полиции просит вас прибыть к нему. Срочно!
– Скажи господину Мойсеенко, что мне недосуг.
– Как так? – опешил служивый.
– А вот так. Дел много, не до него сейчас.
– Так и передать?
– Слово в слово. Добавь еще, что мое начальство в Петербурге сидит, здесь я никому не подчиняюсь, пусть не лезет.
Растерянный городовой удалился, но через час явился другой.
– Ваше высокоблагородие! Вас срочно вызывают его превосходительство московский градоначальник!
– Передай ему, что я занят и загляну как-нибудь на днях. Когда посвободнее буду.
– А… как же так? Хозяин Москвы зовет, это самое…
– Ступай, братец, не надоедай мне.
– Так, значит, и передать?
– Слово в слово.
Парень вышел, и тут же вошел Климович, помощник Рейнбота.
– Здравствуйте, Алексей Николаевич.
– Здравствуйте, Евгений Константинович. Вы что, под дверью дожидались?
– А что оставалось делать? – усмехнулся полковник. – Анатолий Анатольевич велел доставить вас любым способом.
– Да ну его к черту! Не пойду.
Климович сел без приглашения, согнал с лица улыбку:
– Алексей Николаевич, что происходит? Почему вы отказываетесь встретиться и с Мойсеенко, и даже с самим Рейнботом? У вас есть на это… особые причины?