– Я пойду домой, Ольга Ивановна! – сказала я, поднимаясь с лавочки. Было очень трудно двигаться, но кажется, мне удалось скрыть это от физички.
– Иди, Полина, – не очень уверенно разрешила она. – Хотя подожди! – я похолодела: только бы она не вздумала потащить меня в медпункт. – Завтра можешь на занятия не приходить! Отдохни, как следует…
Я бесцельно брела по улицам, сжимая в руках мобильный. Саймон был недоступен. На поселок уже опустился вечер – не то чтобы стемнело, но в воздухе разлилась какая-то нежная дымка, предвестник сумерек. Постепенно к мыслям возвращалась ясность. Люди, которые захватили Саймона, должны узнать, что он не может долго без воды. Если они сотрудники спецслужб, о которых упоминала журналистка в джинсовом костюме, я должна попробовать связаться с ними. Вот только как?
Я в растерянности стояла напротив маленького кондитерского магазинчика, где в детстве бабушка покупала мне калорийные булочки с изюмом. Рядом со мной замер кудлатый рыжий пес. Он умильно смотрел то на витрину, украшенную пластмассовыми муляжами огромных сдобных пирогов, то на меня. «Рыжик совсем от рук отбился без Картошкина. Службу не несет, бегает по городу и попрошайничает…» – вспомнились мне бабушкины слова. Ну конечно! Это же полицейский пес Рыжик, воспитанник сержанта Димы Картошкина. Пока Картошкин работал в Бетте, пес исправно нес службу. Он провожал посетителей до дежурки, облаивал пьяных и не давал никому рвать цветы с клумбы у здания полиции. Но вот уже месяц как Картошкин в Москве. Он уговорил моего папу перевести его к себе. Отец не смог ему отказать, потому что именно Дима помог мне, Саймону и Александре доказать его невиновность, когда майора Романова обвинили во взятке. Алексей Алексеевич, начальник местной полиции, хоть и вздыхал: «Ох, испортите мне в Москве хорошего парня…» – но смирился. А Рыжик до сих пор тоскует и бегает по городу, как неприкаянный.
– Бедняжка… – погладила я его по всклокоченной голове.
Пес чуть вильнул грустно повисшим хвостом и посмотрел мне в глаза. В них читалась тоска.
– Иди уже на работу, – сказала я. – Кто же там без тебя в полиции будет пьяных облаивать?
И тут я поняла: единственный человек, который может мне помочь, – это друг отца, начальник полиции Бетты Алексей Алексеевич. Я посмотрела на экран мобильного: восемь вечера. Алексей Алексеевич, наверное, еще на службе.