Они стучали своими мечами о щиты на каждом шаге, приближаясь ко
мне. Видимо, в этот раз они решили наплевать на какие-то там
традиции.
– Афеллио, – заговорил я по рунической связи.
– Пора?
– Да. Покажем этим подсолнечникам силу бездны.
– А я уже заждался!
Я встречал идущую на меня армию, держа меч в руке и не делая ни
шага назад. В меня влетело пару слабеньких заклинаний, но мне было
уже всё равно. Интересно, что чувствовали сейчас враги передо мной,
наступая на одинокого противника? Говорят, что один в поле не воин.
Вот только на этот раз я не один. Ребята больше не выходили на
связь, а это означало, что настало время для плана Б.
Орден сбавил темп, когда рыцари ощутили дрожание земли вокруг.
Нечто двигалось сюда. Нечто многочисленное. Нечто разъярённое.
Со всех прилегающих тоннелей хлынули аресины, образуя единую
волну, сейчас устремившуюся в сторону крепости. Чем сильнее они
приближались к рыцарям ордена, тем больше ярость одолевала их,
когда они видели оружие в руках воинов.
Я молча стоял и смотрел, как по рядам эбисальцев прокатилась
волна неуверенности. Но хорошая выучка не позволила им дрогнуть, и
они остались держать строй.
– Отступать! К воротам! – услышал я команду с той стороны.
Орден начал пятиться, выставив щиты в сторону атакующих
монстров. Они уже почти достигли ворот, когда мимо меня пронесся
вожак стаи со скелетом Чернорука на спине. Из жезла в его костяной
руке ударил град молний, выбивая дух из первых рядов рыцарей,
прежде чем прикрывающие их маги сообразили выставить щиты,
защищающие от магии.
Но, прежде чем силы ордена успели войти в ворота, монстры
врезались в них с бешеной силой. Командование ордена недооценило
всю опасность, которая им угрожала изначально, поэтому рыцари вышли
без должных усилений, позволивших бы им сдержать натиск.
Я видел, как маги поспешно кастуют защитные заклинания, а лекари
пытаются поддержать воинов, но меня это уже не заботило. Во мне
клокотали непонятные чувства после смерти Строга, и я решил
забыться в резне.
[Дробильщик] разрезал доспехи рыцарей как масло, поэтому я
орудовал лишь им, ожидая, когда рана на другой руке затянется. Но
опасаясь того, что функциональность руки после этого может
нарушиться из-за широкого раневого просвета, я свалил на землю
первого попавшегося рыцаря и всадил [Кровожор] ему в шею. Кое-как
стянув края раны и прижав руку к телу, я принялся высушивать
неудачливого поверхностника, пока аресины отвлекали их силы.