– Да, все хорошо. Если бы вдруг что, я бы позвала тебя на помощь, – собрала со стола пустые тарелки, подумав о том: а почему же он ее вот так просто оставил один на один с Вишневским? А если бы он оказался психопатом? Ударил ее или еще что похуже?
Разве он не должен был он хотя бы убедиться, что ей точно ничего не угрожает? Вот так уйти закрыв за собой дверь…
– Это был он, да? – задал вопрос Валентин.
– Кто – он?
– Ну, отец Валюши.
Аглая поставила тарелки в раковину и обернулась.
– Они так сильно похожи?
– Да нет, – дернул массивным плечом. – Просто ты так на него смотрела…
– И как же я на него смотрела? – немного нервно улыбнулась она. – Даже интересно.
– Так, как на меня ты не смотрела никогда.
О, Боже, неужели все было настолько очевидно?
Ей казалось, что она отлично сыграла роль холодной и равнодушной, думала, что Вишневский ни о чем не догадался. Но если даже Валентин все сразу понял…
– Я не знаю, что у вас там были за отношения, почему вы расстались, но если он вас бросил, то какой он после этого мужик?
Ей захотелось спросить: "а почему же ты тоже меня сегодня с ним на лестничной клетке бросил", но раздувать эту тему не стала. К тому же она сама сказала ему, что все в порядке и чтобы он уходил.
– Все слишком сложно, Валь, – обтекаемо ответила она и опустилась на краешек стула. – Его много лет не было в стране и он даже не знал, что я была беременна. Не знал про Валюшу.
– Ты не сообщила ему?
– Нет.
– Значит, не заслужил, чтоб сообщала! – он протянул руку и накрыл своей мясистой ладонью ее. – Если нужно проучить недоумка, ты только скажи.
– Спасибо, но я как-нибудь сама. "Собственно, как и все эти годы", – проговорив последнее про себя, она натянула улыбку и вытащила руку из-под внушительного груза. – Еще чаю?
Пока ставила на плиту чайник, снова бросила взгляд в окно – машины Вишневского на месте не было...
6. Часть 6
***
Три дня Вишневский думал, не предпринимая никаких действий. Внешне совершенно непробиваемый, изнутри он напоминал сложную вычислительную машину. Его мозг не расслаблялся ни на минуту: он взвешивал, оценивал, планировал, впрочем, как и все в своей жизни.
Он не любил хаос. А появление дочери в неполные двадцать восемь этим хаосом и было.
Почему она ничего не рассказала раньше? Почему? Это могло бы многое изменить! А изменило бы? Он действительно бросил бы магистратуру и вернулся в Россию? Отказался от перспектив? Это был сложный вопрос, да и вообще, зачем думать о том, что уже не изменить. Одно он понимал ясно и точно – он бы не проигнорировал данный факт и как минимум каждый месяц переводил бы какую-то сумму. Не оставил бы ее одну.