— И не смог? Он убил столько людей из-за идиотской идеи?
Я не знала, чего в моем голосе больше: злобы, отчаяния или
горечи.
— Он смог, погасил всплеск и загнал его энергию в мощнейшие
накопители.
А вот Эйдан был спокоен, внешне так точно. По его голосу не
получалось определить, как он отнесся к произошедшему.
— Надо отметить, что и всплеск был слабый, с таким бы справился
любой специалист, но все же это оказался настоящий прорыв. К
исследованиям присоединился отец. Даже мама, изначально не
одобрявшая затею, заинтересовалась.
— А вы? — Почему-то мне было важно знать степень причастности
Эйдана ко всему этому.
— Я учился в академии, мне только-только исполнилось
восемнадцать. Братья служили кто где. Нас не было дома, когда все
произошло.
— Произошло что?
— Я не знаю, Шеран. Никто так и не выяснил, не разобрался в
записях, хотя я абсолютно уверен, что эксперимент записывали по
шагам, но что именно пошло не так, до сих пор непонятно. А
расследование проводилось на совесть, уж поверьте.
Некромант поставил на подоконник вновь опустевший стакан.
— Когда прибыла группа ликвидаторов, в доме спасать было некого.
Ни прислугу, ни родителей. В городе же, думаю, вы и без меня
знаете, что творилось. Дознаватели потом здесь все вверх дном
перевернули, но формально предъявить моей семье нечего: не удалось
даже доподлинно установить связь эксперимента с энергетическим
всплеском. Все сошлись только в одном: такого не должно было
случиться. Даже если накопители каким-то образом сработали, энергия
в них нейтральная, она бы скорее дом разнесла, а не создала…
Эйдан замолчал, резко встал и налил себе еще один бокал. Правда,
пить не спешил.
В комнате повисла напряженная вязкая тишина, даже воздух и тот
загустел, иного объяснения, почему так трудно стало дышать, у меня
не нашлось.
Возможно, поэтому наружу вырвались слова, которые я совсем не
планировала выпускать из себя, как и сопутствующие им эмоции.
— Меня до сих пор мучают кошмары. Кажется, что все уже давно
прошло, но потом что-то случается, и они возвращаются. И это с тех
пор я не переношу некромантскую магию. Правда, и сталкиваюсь с ней
нечасто.
Эйдан молчал, возможно, ему нечего было сказать, кроме уже
озвученного. Или просто не знал, что именно говорить. А вот меня
прорвало.
— Я помню тот день, мне едва исполнилось шесть, но я все помню.
Погода стояла отличная, на улице жара и духота. Соседские ребята
предложили сбежать на речку, хотя мне строго-настрого запрещалось.
Я сначала отказалась, но меня стали дразнить трусихой. В итоге я
все-таки пошла и просидела почти все время на берегу, потому что
плавать толком не умела. — Понятия не имею, зачем вся эта ерунда
Эйдану. Но, вопреки всему, он слушал очень внимательно, и это
побуждало говорить дальше.