И разговор перешел на другое.
То, что стражником стал Фрол, царь одобрил. А вот на просьбу
Гордея зачислить в десяток Сеньку – нахмурил брови. Куда, мол,
годится этакое – в стражу брать тринадцатилетних мальчишек?
Боярин Троерылов не сдержался, подвякнул: мол, не просто
мальчишек, а варварцев чужеземных.
На Троерылова Гордей и бровью не повел. А Дорофею ответил:
– Ты, царь-батюшка, покажи мне такого взрослого, чтоб мог
человека в жабу превратить, и я его враз в свой десяток возьму. Да
и лучше будет, ежели такой умелый чародей будет всё время на глазах
десятника царской стражи.
Дорофей махнул рукой и кивнул: мол, быть по сему!
Сенька счастливо просиял и низко поклонился царю.
* * *
Дьяки Разбойного приказа оказались въедливыми, дотошно
выспрашивали и Гордея, и Фрола, и Сеньку, причем отдельно – и
сверяли их рассказы в деталях. Когда дьяки наконец-то отцепились,
на десяток посыпались другие дела. Лишь к вечеру Гордей сумел
сделать то, что собирался еще вчера: навестить своего бывшего
десятника Шумилу и узнать, не посоветует ли, кого нанять в новый
десяток стражи.
Седой кряжистый Шумило на вопрос Гордея зыркнул единственным
глазом из-под падающих на лоб лохматых волос, чуть помедлил и
сказал:
– Есть по соседству паренек, вдовий сын, зовут Мирошкой.
Приглядись к нему. Твоему десятку от Мирошки польза будет. Но сразу
говорю: Мирошка – не герой. Ой, не герой!
5. МИРОШКА
Нет, Мирошка – не герой.
Вот десятник Гордей – тот пойдет хоть с колом на вурдалака, хоть
с рогатиной на оборотня, хоть с саблей на басурмана, ежели басурман
в Град-Столице чудесить вздумает. А Мирошка норовит драку за углом
переждать. За это, бывало, получал от десятника по уху. Не раз
грозился Гордей Кондратьич Мирошку из стражи выгнать. Но потом
остывал, только бросал сердито: «Балда, ты не злодеев, ты меня
должен бояться! Злодей до тебя, может, и не дотянется, а я везде
достану!»
И не богатырь Мирошка. Это Фрол – богатырь.
Вот на днях на рынке иноземный наемник буянил. Видать, не в то
место ему хмель ударил, куда всему честному народу бьет. Нет чтоб
спеть да сплясать, а лучше – тихо под столом спать лечь... Так нет
же, вздумалось ему весь люд Град-Столицы на поединок вызвать! Стоит
такой здоровенный, весь в доспехах, мечом двуручным над головой
машет и орет: мол, битте-дритте, всем аллес капут будет, ферштейн?!
Бабы визжат, в скотном ряду коровы мычат, у гончара прилавок
опрокинулся... Ну, гончар – морда хитрая, мог под шумок сам
прилавок повалить, чтоб потом за товар с иноземца стребовать... а
всё одно – непорядок!