— Хватит об этом, — грустно вздохнул батя и, судя по звуку,
затянулся дымком. Курит, значит. Ну, кто я такой, чтобы
запрещать?
— Как скажешь, бать, — откусил шоколад и запил водой. Пора
переходить к делу. — Слушай, может всё же пришлешь в академию
парочку гвардейцев. Маше безопаснее будет, да и я смогу с ними в
весёлых приключениях поучаствовать.
— Опять ты за своё! — голос у него сразу стал строгим. — Не
дорос ты ещё, Добрыня, гвардией командовать. А насчёт войны не
переживай: скоро всё уладим, как только я выйду из больницы.
Обидно? Конечно! Но батя не знает моей реальной силы, и за это
ему скидка. Зато теперь я понимаю, в кого Маша такая упрямая. Снова
запел старую песню, что у них там всё под контролем, а нам с Машей
надо учиться и сидеть в академии, пока взрослые дяди играют в
солдатики. Ну-ну, легко сказать... Маша-то усидит спокойно?
Сомневаюсь.
В итоге поговорили ни о чём, а я надеялся, что он поймёт всю
серьёзность. Хотя вроде и понимает, но всё равно считает, что война
— это не детское дело, и нам лучше не вмешиваться. Конечно, пусть
детишки строят замки из песка, пока приближается цунами. Отличный
план!
Судя по нашему скудному арсеналу и жалкому числу гвардейцев,
Добрыниным не выстоять... Это вопрос только времени.
Что ж, придётся мне выйти из тени и принять весь удар на себя.
Кто, если не я, этим всем займется?
В имении Радугиных
— А почему мы Радугины? Что, наши предки радугу смастерили? —
выпалил один из сыновей графа, тот самый, которого за спиной все
называли самым тупым.
Он уставился в потолок, словно там что-то увидел.
— А как же, Мишенька, наши предки радугу приколотили к небу
гвоздями! — язвительно ответил отец. — Лучше скажи, что ты здесь
делаешь?
— Ты же сам говорил, что после завтрака будет серьёзный разговор
в кабинете, — Михаил удивленно уставился на отца.
Граф Руслан Радугин нервно поправил свою причёску и сжал челюсти
так, что даже зубы заскрипели. Он изо всех сил старался не
превратить кабинет в место преступления.
— Вот именно, серьёзный! — рявкнул он, покраснев. — Так какого
чёрта ты сюда припёрся? Я имел в виду твоего старшего брата! — отец
ударил кулаком по столу, и тот жалобно заскрипел.
Миша вспорхнул, как пугливая куропатка, и выскочил из кабинета.
Старший же сын Геннадий хмыкнул и бесцеременно развалился в
кресле.