«Господин Хабаров, я сожалею о том, что нам не удалось
побеседовать о вашем изобретении, в котором я весьма заинтересован.
Увы, обстоятельства вынуждают меня немедленно вернуться в столицу,
однако, надеюсь в будущем исправить это упущение к нашей ОБОЮДНОЙ
выгоде. Жду звонка в любое удобное Вам время. Б.Б.»...
Лестно, приятно, но... что ж такого
наговорил его сиятельство князь Старицкий своему доброму знакомому,
что тот вдруг воспылал таким жгучим интересом к моему скромному
творчеству? В то, что уважаемому Бадри Автандиловичу хватило для
этого одной лишь демонстрации Бохома, я, уж извините, просто не
верю. Так не бывает.
Вывод? Виталию Родионовичу зачем-то
приспичило «пропиарить» одного незаметного и никому неизвестного
мальчишку-иллюзиониста. Кстати, и сам факт моего приглашения на
этот междусобойчик вполне укладывается в эту схему. Вопрос только
один: зачем князю понадобилось так меня светить?
Приём, если можно так назвать
прошедший в поместье Старицких междусобойчик, закончился далеко за
полночь, так что разговор с профессором и волхвом вновь пришлось
отложить. Но утром, сразу после завтрака, они-таки добрались до
меня, и дважды откладывавшийся разговор наконец состоялся. Правда,
поначалу он пошёл несколько в иную сторону, чем предполагалось
ранее. Основной темой беседы должны были стать условия продолжения
нашего сотрудничества с группой профессора, но до неё мы добрались
не сразу. Мой интерес к рассказу князя Старицкого и тяга к лекциям
Переплутова волхва сказались. И надо заметить, Всеслав Мекленович
не возражал. Думаю, ему тоже было любопытно.
- Виталий Родионович не единожды
выказывал недоверие к легенде об уходе старых богов, что очень не
нравится кое-кому из моих коллег, - задумчиво проговорил Вышата
Любомирич и, чуть помедлив, неожиданно усмехнулся. – Впрочем, в
этом он не одинок. Меня наши традиционалисты не переваривают по той
же самой причине.
- Хотите сказать, что вы тоже не
верите в эту историю? – удивился я. И, кажется, Грац меня в этом
поддержал. По крайней мере, на миг он утерял обычно сонное
выражение лица, да и в эмоциях плеснуло интересом.
- Миф, Ерофей, - кивнул Остромиров. –
Я склонен считать её мифом. Да и не только я, если уж на то пошло.
Среди известных мне общин волхвов, пожалуй, подавляющее большинство
склоняется к той же мысли.