В его голосе было такое искреннее удивление, что Метелька
скривился, с трудом смех сдерживая.
- А ещё один в спину пихнул, так едва ли не под колёса! Этак до
беды недалеко. Возможно, вы слышали? В прошлом месяце человек один
так под поезд и угодил. Правда, обходчик и нетрезв был, но… боюсь я
ездить.
- Почему? – не удержался я.
- Так ведь… если представить… вот эта вот конструкция вся, она ж
ненадёжна. Громыхает и железо… и аварии… вы вот страховались?
- Нет, - за меня ответил Еремей.
- А я всегда-с… всегда-с страхуюсь. Покупаю прямо в кассе и с
билетом. Очень удобственно. И ежели чего, то матушке моей хоть
какое вспомоществление выйдет.
- Чего? В смысле, вы сказали «ежели чего». А чего может быть? –
мне сложно удержаться от вопросов.
- Всякое, молодой человек. Всякое. Вот взять хотя бы кукуевскую
катастрофу? Слыхали?
- Нет, - мы с Метелькой одновременно покачали головами.
- Вот… а дело-то известное. Насыпь размыло, и рельсы под
тяжестью поезда поползли, да прямо в овраг. Там пассажирские вагоны
и потонули[4], прямиком в жиже, которая
на дне… мир душам их, - он перекрестился и с немалым энтузиазмом
продолжил: - А про крушение на
Эльве?[5]
- Не стоит, - спокойно, но жёстко произнёс Еремей. – А то ещё
наберут в голову всякое дури.
- Да, да… конечно… извините… это нервное.
Раздалось пыхтение.
А потом протяжный скрежет. И вагон содрогнулся, что заставило
людей, забивших проходы, суетиться.
- Лезьте наверх, - велел Еремей и, привстав, откинул полки. –
Еще пару минут и тронемся.
- Разумно ли это? – Лаврентий Сигизмундович на полки глядел с
явным ужасом.
- Конечно. Не нам же с вами лезть. Они вон молодые, ловкие.
Пусть сверху и сидят. А вы, я вижу, человек солидный. Такому по
верхним полкам лазить не с руки.
- Это да… это верно. Выпьете? Я, когда переживаю, позволяю себе
малость. Коньячок. Хороший…
Мы с Метелькою быстро вскарабкались на вторые полки. Я с
облегчением вытянулся и потёр нос. Чтоб вас… как тут живым доехать?
Наверху было адски душно, и воздух из открытого Еремеем окошка лишь
слегка разбавлял ядрёное марево из человеческих запахов и табачного
дыма.
Вагон вновь содрогнулся.
- Никогда не ездил так от, - Метелька вытянулся. –
Благодать…
У меня о благодати были иные впечатления.
- Хочешь так ляг, хочешь – боком… - он перевернулся на спину и
руки на животе сцепил. – Батька сказывал, что брат егоный ещё когда
на заработки до городу ездил. Давно. Так там вагоны без классу
были, ну, такие, когда только стенки, а крыши нету…