Вдали из-за пологого холма показался
новый отряд. Раза в два меньше по численности, но те же цвета
просматривались.
— Их много! — заволновался пятый
перст десницы — Арсай. — Предлагаю напасть первыми! За
императора!
— Дружков ждали, — не обращая
внимание на выкрики Арсая, прокомментировал Лойм. — Вот теперь не
сомневайтесь, теперь точно нападут. Их ведь в два раза больше
стало, а с гвардией дел никогда не имели. Ну да сейчас я это
исправлю. На всю жизнь запомнят. Те, кто уйти сумеют. Вы тут
подождите, мы с ними быстро управимся.
— Господин Лойм, — перебил я. —
Насчёт тех, кто сумеют уйти. Таковых быть не должно.
— Что вы имеется ввиду, господин
седьмой десница?
— То, что если придётся драться, все
они должны остаться здесь. Все до единого. Я не хочу оправдываться
перед властями Мудавии за разгром отряда их пограничной стражи.
Это, как бы, не самое лучшее начало сотрудничества. Так что без
свидетелей.
— Великий ПОРЯДОК! О чём вы,
господин?! Да тут всем на всё плевать. Вы же имперец, да ещё и
десница... какой-никакой. Можете каждому болвану на голову с высоты
нагадить, они в ответ только улыбаться станут. У меня всего лишь
пара десятков ребят, а против нас трусливое шакальё. Как только
поймут, что не с теми связались, как тараканы в разные стороны
прыснут. Это их земля, знают каждый камень, за всеми нам не
угнаться. Да и опасно здесь скачки устраивать, без ног коней
оставим.
— Значит, никто здесь ждать не будет,
— подытожил я. — В смысле, берите всех, кого можно. Чем больше
участников с нашей стороны, тем труднее им будет сбежать. Глас,
тебя это, разумеется, не касается.
— Одобряю, — оживился Дорс. —
Наконец-то хоть немного разомнёмся. А это что? Они передумали, или
как?
От мудавийцев отделился одинокий
всадник, торопливо направившийся прямиком к нам.
— Поговорить решили, — сказал Лойм. —
Дураки они такие... очень любят языками чесать. Сам разберусь, если
позволите.
Я молча кивнул, и офицер направился
навстречу всаднику.
Встретив того в сотне шагов, Лойм
встал неудачно, перекрыв лицо мудавийца. Прочитать по губам, что
говорит пограничник, не получалось, а на таком расстоянии да под
завывания несмолкаемого ветра похожей на пустыню степи ни слова не
получалось различить при всех неординарных параметрах. Только и
смог понять, что по самолично мною разработанной «цветовой
классификации личностной опасности» этот человек ни малейшей
опасности не представляет. Даже не бледно-зелёный, а чисто-белый. Я
таких дюжину до состояния блинов растопчу секунд за двадцать
пять.