– Здравствуйте, – пролепетала я.
– Можешь обращаться к ним, когда тебе что-то понадобится, – Рейнер словно выдохнул, услышав мой голос. – Грета отвечает за порядок в доме, еду, одежду, ванные комнаты. Зови Германа, если что-то сломается, или если захочешь выйти в сад.
Сомневаюсь, что решусь попросить Германа составить мне компанию на прогулке или смогу предъявить ему претензию по поводу неисправности.
– Грета, как скоро ты сможешь накрыть нам поздний завтрак? – осведомился Рейнер у экономки.
В голове возникло именно слово «осведомился». Оно как нельзя лучше подходило к ситуации. Я живо представила картинку из старой книги, когда монарх осведомляется у мажордома о меню на обед.
– Через тридцать минут вы сможете позавтракать в большой гостиной, – отчеканила Грета и протянула руку. – Мисс, позвольте, я возьму ваши вещи.
О чем она говорит? Я в ужасе уставилась на ее пальцы, похожие на когтистую воронью лапу. Грета вежливо прокашлялась и ухватила кончик моей старой рубашки, которую я так и прижимала к себе. Я взглянула на отца, он еле заметно кивнул.
– Она порвана, – пролепетала я в растерянности. Зачем ей мои вещи?
– Я посмотрю, что с этим можно сделать, – Грета, наконец, заполучила рубашку и удовлетворенно застыла.
– Спасибо. Вы свободны. – Рейнер повернулся ко мне, а Грета и Герман мгновенно испарились.
В этот момент отец показался мне великим полководцем, мановением руки указывающий людям, что и как им следует делать, а я чувствовала себя маленькой птичкой, выпавшей из гнезда. Надеюсь, мне повезло, и я когда-нибудь снова смогу взлететь.
Так я и стояла посреди коридора, смущенная и растерянная. Нужно время на принятие нового.
Рейнер наблюдал за мной с тенью улыбки на лице, и я была безмерно благодарна ему за отсутствие снисходительности или пренебрежения. Наверное, он пытался меня поддержать, но терялся в догадках, как это сделать. Честно говоря, я и сама не очень-то понимала, что для этого нужно. Тяжело обрести равновесие, однажды утратив его. Вдруг и у него аналогичное затруднение?
Мучительно захотелось дотронуться до него, чтобы перестать строить пустые предположения, а просто понять. Какой он? Что я значу для него? Насколько мы похожи? Есть ли между нами что-то общее?
Этот высокий галантный мужчина, говорящий на литературном английском, отдающий приказы как монарх, и обращающийся со мной бережно и деликатно, словно я хрупкая вещь, просто не может быть моим отцом. Рука дернулась, но застыла, так и не решившись. Вдруг он просто вежлив, а я отрываю его от важных дел? Даже не знаю, какой, в этом случае, реакции ожидать от себя.