– Вот, сливовое. Ты его хоть попробовал?
– Да, – произносит Симон, вынимая хлеб, сыр и бросая все на кухонный стол, – я его все время ем, ем. Но его так много, что оно не убавляется. Ужасно вкусное.
– Я ничего не буду. Вообще-то я уже позавтракала.
– Уже? Поэтому пришла и со мной позавтракать?
– Угу.
Она протягивает руку и осторожно проводит по щеке Симона.
– Ты по-настоящему влюблен, – говорит она. – Она пониже меня ростом, стрижка у нее короче моей. Хорошенькая. Ее зовут Мария.
– Малин, – поправляет Симон, – а все остальное так и есть. Может быть, тебе пора уже гадать за деньги?
Потом он смотрит на нее точно так же, как только что Тереза смотрела на него. Он тоже видит блеск в ее глазах, тревожный и тревожащий. Он замечает этот блеск, прежде чем она приступает к вопросам.
– Симон, – начинает она мягко, – ты когда-нибудь любил меня по-настоящему? Или ты просто хотел быть влюбленным? Я думаю, я тебя действительно любила.
Симон молчит, потом тихо произносит:
– Тереза, тебе нужно вернуться к своей живописи. Ты невыносима, когда занимаешься самокопанием. Пиши картины. Хватит копаться.
– Ты ведь не знаешь, что́ я видела. Не знаешь, сколько я всего передумала и о чем.
Она собирается рассказать ему все, но потом решает, что пока не стоит.
– Пойдешь сегодня в мастерскую? – нудит Симон.
В мастерской ее ждет портрет. Из-за него тоже она уже несколько месяцев ходит не к Шепсхольмену, а в противоположную сторону. Очень тяжело продвигается работа. Начала рисовать портрет бабушки, но губы получились чересчур красными и полными. Наверно, такие же, как у Сеньоры. Вероятно, в конце концов получится автопортрет, но до этого еще очень далеко, дольше, чем ей хотелось бы.
– В условиях не указано, что я обязана рисовать, – бормочет Тереза.
Пока Симон наливает кофе, она ищет в кармане те две спрятанные бумажки. Страницу из газеты и чек.
Сначала она сует под нос Симону объявление о котятах.
– Что скажешь? Может, возьмем в мастерскую котенка?
– Нет, – возражает Симон, – не хочу.
– А вот это, – с некоторым нажимом произносит Тереза. – Что скажешь об этом? О почерке?
Она протягивает чек с синими строчками.
– Он без подписи, – говорит Симон.
– Почерк, что скажешь о почерке? – с нетерпением повторяет она.
Симон нехотя рассматривает чек, затем почему-то бросает на Терезу недовольный взгляд. Но Терезу это ничуть не смущает.