Но ни через неделю, ни когда пришло
время снять гипс, я не рассказала. Наши отношения с Эржбетом
постепенно развивались. Я не чувствовала его колючего взгляда, не
слышала язвительных фраз, он был… сама любезность и внимательность.
Особенно с Матвеем, и каждый раз, смотря, как они вдвоем проводят
время то за книгой по истории вампиров, то за изучением магических
формул, у меня на глаза наворачивались слезы. В один из вечеров я
не выдержала и покинула библиотеку.
Но не успела я войти в комнату, как
меня осторожно взяли за запястье и крепко сжали, развернув к
себе.
— Почему ты плачешь? Почти две недели
ты молчала, и в твоих глазах стояла невероятная грусть. Ты тоскуешь
по своему миру, по работе? — он говорил тихо, а я пыталась не
расплакаться.
— Нет, все не так, просто я… — слова
раздирали горло, сжимали его, создавая неприятный ком. Хотелось
закричать и ударить себя, выплеснуть тайну наружу.
Вот он. Стоит передо мной, искренне
желает узнать, что меня мучает, что со мной происходит, а я молчу.
Душа мечется в агонии стыда и совести.
— Ты горишь! — стоило его холодной
ладони коснуться моего лба, как он подхватил меня на руки, уложив
на кровать. — Давно это началось? Почему ты не сказала, что
заболела?
— С утра была ломота в теле, мы ведь
всю неделю то на лыжах, то на озере катались на коньках, —
залепетала я, наблюдая за тем, как он налил в стакан воды и дал
выпить. Это помогло избавиться от неприятного комка в горле, дышать
и говорить сразу стало легче.
— Я дам тебе своей крови, а чуть
позже Барто принесет специальный отвар, и ты как следует поспишь, —
он закатал рукав куртки и прокусил запястье.
Не успела я опомниться, как он сунул
мне его. Я послушно отпила, привычно облизнув губы и мимолетно
заметив, каким жадным стал взгляд Эржбета.
Он неторопливо подошел к двери и
закрыл ее, щелкнул замок. Я нервно заелозила на покрывале и
уперлась спиной в подушки.
— Ч-что ты задумал? — мне стало не
страшно, а, скорее, любопытно. Вряд ли он захочет полакомиться моей
больной кровью.
Эржбет вмиг оказался рядом. Вот он
стоял у двери, а теперь сидит напротив. Мой человеческий взгляд не
успел уловить, с какой скоростью он двигался.
— Почему ты так разволновалась? —
тихо спросил он, касаясь моих волос, проводя ногтями по шее и
ключице, скользя взглядом по приоткрытым губам, бьющейся под кожей
сонной артерии.