—
Мамочка, а кто был тот дядя? Мне он не понравился: злой, и пахнет
от него неприятно, — ошарашил Матвей.
Мы с
Криштовом переглянулись, и мужчина тихонько спросил:
—
Внук, а кто, по-твоему, приятно пахнет? И как именно? Можешь
описать эти запахи?
Матвей снял
с худеньких плеч полотенце и призадумался:
— Хм,
ну вот мама всегда пахнет приятно, чем-то цитрусовым, а ты,
дедушка, пахнешь, как старинная книга. Помнишь, ты давал мне
читать, там еще про ауры было написано. А вот этот дяденька пах как
тухлый помидор, мы с мамой видели такие в магазине, когда покупали
продукты.
— Вот
оно как… и что, каждый вокруг тебя пахнет по-своему? — продолжил
Криштов. Ему, как магу и исследователю вампиров, была интересна
любая деталь.
—
Верно, но я стараюсь не принюхиваться.
—
Понимаю, так можно и расчихаться, — Криштов заулыбался, а я
оцепенела, понимая, что наш разговор, да еще на пляже, могут
услышать. — Но ты помнишь: об этом никому, — шепнула я
сыну.
—
Мам, ну за кого ты меня принимаешь? — возмутился и насупился
Матвей. — Я же только тебе и деду. И потом, у того мужчины в ауре
черные сгустки, он болеет чем-то, возможно, связанным с легкими.
Как у тебя вот здесь, — он указал на мой живот. — Только у тебя
болезни нет и видны просто трещины, а ему надо к
доктору.
Я сидела и
в который раз за эти годы удивлялась вампирским способностям:
чувствует запахи, может учуять определенного человека на расстоянии
и даже сквозь стены, видит ауры и по ним определяет, болен человек
или здоров.
—
Мам, можно мне мороженое?
—
Конечно.
Сын
улыбнулся и, надев кепку, помчался к открытому бару, где ему
вручили мисочку с двумя шариками любимого мятного мороженого.
Матвей мог есть и человеческую пищу. Не всю, конечно, кое-что он на
дух не переносил, как, например, рыбные блюда или капусту. Еда
насыщала его, но не приносила той пользы, которую могла дать только
кровь.
Впервые он
начал видеть ауры и чувствовать запахи, когда ему исполнилось два с
половиной года. Но он не обращал на это внимания, а как только
научился внятно излагать мысли — каждый день удивлял нас с
Криштовом. Дед вел записи в дневнике по развитию внука и его
способностей. Мы даже экспериментировали с донорской кровью,
которую Криштов по своим связям доставал в больнице. Но кровь не
понравилась Матвею, от нее болел животик, и мы отказались от этого
продукта. Сыну подходила только «живая». Кусать кого-то ему было
строго-настрого запрещено, особенно когда я со страхом привела его
в детский сад и потом весь день ходила сама не своя. Но у
воспитательницы и других деток не возникло с Матвеем никаких
проблем. После этого мы вздохнули спокойно.