За прилавком на барном стуле с чашкой
кофе в руке сидела хозяйка, облаченная в бордовое платье по фигуре,
в туфлях на шпильках и с узкими прямоугольными очками на цепочке.
Одного взгляда на девушку ей хватило, чтобы скривить алые губы и
устало закатить глаза. Укладывая пару коробочек со свечами в виде
сердечек, она заявила:
— Деточка, не разменивайся на эту
мелочь. Не там ты любовь ищешь. Что свечи — один аромат, и только,
а сгорят так же быстро, как и его чувства к тебе. Ты не нервничай и
не позволяй распускать руки.
Мирослава нахмурилась и, поблагодарив
за свечи, сбежала из магазина, коря себя, что не купила их заранее
в другом месте. Потому что в эту сумасшедшую лавчонку она больше ни
ногой.
Правда, тем же вечером вместо любви и
романтики ее ждал ревнивый скандал. Парень в порыве гнева схватил
ее за горло и, сильно сжав, припечатал к стене. Девушка
почувствовала боль в затылке и… страх. Да, ей действительно было
страшно. Еще секунда, и она готова была смириться со своей судьбой,
согласиться на предложение-приказ парня переехать к нему жить и
находиться под постоянным контролем. О статьях, общении с Антоном,
дружных посиделках можно забыть навсегда.
Резковатый запах от потухающих свечей
заполз к ней в нос, и она громко чихнула. Ухажер разжал руку и
выпустил Славу.
— Ты слышала, что я тебе сказал? Я с
тобой говорю, стерва! — он повысил голос и пошел за ней в кухню. Но
когда в его лицо уткнулось острие большого ножа, парень опешил.
— Пошел вон, мне такой жалкий слизняк
и соплежуй не нужен. Найди себе малолетку и крути с ней шашни, я по
горло сыта твоими изменами. Да-да, мне все известно. Лиза твоя
растрепала. А я-то, дура, верила, что у тебя просто сестра ночует,
и это ее длинные волосы по всей квартире и особенно в твоей
кровати, — Славин голос набирал силу, она говорила уверенно, сжимая
нож и угрожающе надвигаясь на горе-ухажера.
В тот момент Мирослава понимала: если
он нападёт, она его порежет, заколет, сделает что угодно, лишь бы
больше никогда не испытывать страха перед мужчиной. Лучше умереть,
чем дать слабину и стелиться перед кем-то ковриком, быть
послушной.
Видимо, он заметил что-то недоброе в
ее взгляде, начал говорить разные нежности, пытался успокоить, но
она выгнала его из квартиры, захлопнув дверь перед носом и закрыв
задвижку. Затем вернулась в спальню, поправила покрывало на
кровати, задула свечи. На кухне воткнула нож в подставку с
собратьями и с облегчением выдохнула. Да, она чувствовала боль от
предательства и измен, но лучше быть одной, чем с тем, кто
поднимает на тебя руку.