Я только что ощутила, что дверь в ловушку
захлопнулась и я оказалась в западне.
«Хотела показать родным, чего стоишь? Показала!
Черт, и это же надо было так влипнуть!»
Сижу с каменным лицом, стараюсь не выдать своих
истинных чувств. Но, черт побери, как он смог?!
Единственное, почему Лев Биньяминович согласился бы
на договор цессии, так это...
— И сколько ты переплатил? — с насмешкой произношу,
понимая, что Дима явно в минусах.
Ухмылка сходит с его лица. Он откидывается на спинку
кресла, раскинув руки на подлокотниках.
— Лев Биньяминович — мужик не промах, но я был к
этому готов, — уверенно заявляет, делая вид, что его ничуть не
покоробили отступные, которые пришлось заплатить.
Усмехаюсь его браваде.
— Ясно. И? Что теперь? Для меня-то ничего не
поменялось. То я должна была одному шефу. Теперь — другому. Вопрос:
зачем это надо тебе? У тебя завалялось лишних сорок
миллионов?
Выражение лица Димы становится каменным. А слова,
произнесенные им, прибивают меня к креслу:
— Да просто бесит, что ты зависишь от какого-то
левого мужика, который может тобой руководить, как кукловод, желая
подзаработать больше деньжат.
Замираю. Наши взгляды встречаются, и на миг я
перестаю дышать. Сердце делает кульбит, я чувствую, что он был
искренен со мной в этот момент.
Он хотел мне помочь? Спасти от продажного
кредитора?
— Твое заступничество похвально,
но…
— О чем ты? — прерывает меня Дима. Его лицо вновь
закрывает маска равнодушия. — Просто раз ты работаешь на меня, то
никто не может иметь на тебя рычаг воздействия, естественно, кроме
меня самого.
Розовая пелена жестоко была сброшена с моих глаз.
Какой же я была дурой, и все еще остаюсь ей, несмотря на то что
прошло столько лет и я уже взрослая женщина и вроде как должна была
поумнеть. На миг поверила, что он хотел помочь, защитить
меня…
Мое самобичевание прерывает стук в дверь, и на
пороге кабинета возникает помощница Катя.
— Вы просили принести договор, Димитрий Алексеевич.
А еще вас ждут в зале совещаний, уже все
собрались.
— Да, спасибо, — Дима встает с кресла, принимает из
ее рук бумаги, а затем, выходя из-за стола, произносит: — Пойдем,
Саша, поприсутствуешь на нашем совещании, а после уже подпишем
договор, нельзя заставлять людей ждать.
Мне ничего не остается, кроме как выполнить его
требование. Поэтому встаю и следую за ним, а на телефоне незаметно
включаю диктофон.