Что же касается англичан, то их куда больше волновал порядок в столице.
В специально изданной брошюре для офицеров на Среднем Востоке говорится, что «турки автоматически поступают в их распоряжение; порядок настолько важен, что мятежи населения недопустимы; тот, кто контролирует Стамбул, контролирует страну, а тот, кто контролирует тайную полицию и гарнизон Константинополя, контролирует город».
Следовательно, достаточно контролировать тайную полицию и гарнизон Константинополя, чтобы контролировать страну.
Военный комендант Калторп вскоре замечает, что обстановка на самом деле гораздо более сложная.
Османское правительство, протестующее против «оккупации», не предусмотренной перемирием, не облегчает ему задачу.
А что говорить о правительстве Великобритании, раздираемом туркофобами министерства иностранных дел и государственным секретариатом по делам Индии, обеспокоенным тем, что последствия политики в Турции скажутся на моральном состоянии индийцев, подданных его королевского величества?
А пока греческие и британские офицеры развлекались на балах, устраиваемых в «Пера Паласе» местной буржуазией, желающей продемонстрировать своих дочерей и свое уважение к союзникам.
Особенно бурное веселье царило на вечерах русской аристократии, покинувшей родину, а с наступлением весны начнутся морские прогулки на Принцевы острова.
Французы и итальянцы тоже не пренебрегают развлечениями в Стамбуле, но не чувствуют себя настолько привольно.
До января 1919 года французы не имели четких указаний по поводу их миссии, а когда Париж направили в Стамбул военного коменданта, полученные им инструкции не внесли никакой ясности в их позицию.
«Изучать и предлагать правительству условия предварительного мирного соглашения или окончательного договора, – гласила одна из них, – которые обеспечили бы Османской империи нормальное существование и благосостояние, гарантирующее выплату долгов».
Что касается итальянцев, руководимых графом Сфорцой, то Стамбул их не интересовал.
Их целью было получить то, что им было обещано секретным соглашением в Сен-Жан-де-Морьене в апреле 1917 года, – вилайеты Аданы и Измира.
То, что для греков Измир или Смирна (греческое и европейское название города) был символом древнегреческой культуры, итальянцам было безразлично.
Мало волновало их и то, что греки составляли почти шестьдесят процентов населения Измира.