Так Кемаль впервые познал непостоянство парламентариев.
Иззет-паша вышел из игры.
Если же верить Фетхи, то Кемаль не особенно верил в победу Иззета.
«Иззет-паша, – писал он в своих «Мемуарах», – даже если бы он остался у власти, не смог бы сопротивляться давлению оппозиции, и султан убрал бы членов «Единения и прогресса» из правительства».
Кстати, султан согласился принять Кемаля, «откровенно высказававшегося по поводу необходимых мер».
После побега триумвирата и роспуска партии «Единение и прогресс» юнионисты являли собою большую силу в администрации, армии и полиции.
И не случайно «Таймс» называл «Единение и прогресс» «единственной эффективной партией, созданной в Турции».
К тому же разведслужбы союзников до февраля 1919 года не знали о существовании «Каракола» («Часовой»), одной из наиболее действенных тайных организаций юнионистов.
«Каракол» был создан в ноябре 1918 года убежденными юнионистами Кара Кемалем, дядей Энвера Халилом-пашой и полковником Кара Васыфом.
Начал он свою деятельность с того, что обеспечил побег лицам, ответственным за жестокую расправу с армянами, а затем использовал те же пути, чтобы переправлять оружие и боеприпасы в Анатолию.
В конце ноября Калторп отметил, что «Единение и прогресс» становится центром, вокруг которого начинают группироваться силы турецких националистов».
Чтобы успокоить себя и Лондон, он добавил: «Учитывая силы союзников, находящиеся в городе и его окрестностях, маловероятно, что турки попытаются предпринять что-либо подобное вооруженному восстанию».
Тем временем либералы, пробудившиеся после десятилетней «зимней спячки» во время правления «Единения и прогресса», спешили взять реванш.
Пресса клеймила позором юнионистов, обвиняла их во всех смертных грехах и в той ситуации, в которой оказалась страна.
В конце ноября правительство создало военные трибуналы для суда над лидерами «Единения и прогресса».
Еще через несколько недель Энвер и Джемаль, сбежавшие в Германию, были лишены армейских званий, и был послан запрос на их экстрадицию.
Несколько ночей Фетхи, Рауф и их друзья собирались в доме Исмаила Канболата, бывшего префекта полиции, бывшего губернатора Стамбула и бывшего министра внутренних дел, человека, по словам Кемаля, «умного и отважного».
В конце концов, решение было принято.
«Мы пришли к обоюдному решению, – пишет в своих воспоминаняих Фетхи, – что только в Анатолии можно организовать национальное сопротивление».