Он любил отвечать подобным образом. Я бы не сказал, что это мне нравилось. Помню, он жевал конфету. «Конфету жуёшь?» – спросил я. Сам не знаю, почему спросил: любому было бы понятно, что он жуёт конфету. «Нет, Алексей, – он засмеялся, – носки стираю!»
Уже месяц, как мы были в командировке. Работали в Якутске, Нерюнгри, Алдане, Хандыге и Мирном.
Наша командировка напоминала своеобразную экскурсию по месторождениям. Города Нерюнгри и Алдан тоже основали из-за полезных ископаемых. В Нерюнгри добывают уголь, в Алдане – золото.
В Нерюнгри я специально сходил на угольный карьер, находящийся рядом с городом. Высокие отвесные угольные стены карьера, экскаватор-монстр с невероятно большим ковшом, громадные самосвалы – всё это меня, конечно, впечатлило. В Алдане я впервые увидел драгу, большую серьёзную машину, извлекающую из реки золото.
На площади у аэровокзала города Мирный мы ждали автобус в посёлок Чернышевский, названный в честь известного писателя и революционера Н. Г. Чернышевского, сосланного в эти места сто лет тому назад по распоряжению царя. Революционеры считали царя плохим, а себя они считали хорошими.
Наконец подъехал автобус – комфортный «Львовский», с мягкими откидными креслами, со шторами на окнах.
Народу на остановке собралось порядочно. Билеты продавал шофёр. Увлекаемые толпой, мы понеслись на штурм двери.
– Каждый день одно и тоже! – с трудом открыв дверь, заорал шофёр. – Сломаете! По одному!
По обе стороны дороги, по которой мы ехали, меняли друг друга сопки с хвойным лесом, обнажёнными скальными выступами, разнокалиберными камнями – от маленьких, напоминающих щебень, до впечатляющих валунов. Мелькали телеграфные столбы. Основания некоторых столбов были помещены в колодезные срубы, наполненные камнями.
Дорога была превосходная: мы не ехали, а мчались. Хорошее состояние дороги меня приятно удивило. Я думал, дорога будет отвратительной, такой же, как из Нерюнгри до Алдана.
Казалось, ничто не предвещало нервотрёпки: дорога была федеральная, прорисованная на карте жирным красным цветом, – то есть такой же хорошей, как, например, от Горького до Москвы. Мало того, что она оказалась грунтовой, так её ещё словно разбомбили. Нас постоянно резко и сильно кидало в самые неожиданные стороны. А в салоне стояла густая серая пыль. Временами, дышать было невозможно! Я жалел, что у меня не было противогаза. Это испытание продолжалось не час и не два, – мы дышали пылью, кидаемые из стороны в сторону, шесть часов. Когда мы приехали в Алдан, я обратил внимание, что незанятые сидения покрыты толстым слоем пыли. Что это означает? Значит, столько же пыли было и на мне! Я встряхнул свой пиджак, – мне показалось, что я встряхнул мешок из-под картошки. А когда я мылся в душе, с моей головы вдруг потекла пугающе бурая вода, как с грязной половой тряпки.