Вот возьмем Испанию. Испания имела самый большой флот в Европе, значит, была первым государством мира. Гранды Испании были самыми заносчивыми и высокомерными. Когда турки отрезали самую конечную европейскую державу (еще Португалию) от китайского шелка – перекрыли Великий шелковый путь, некие пройдохи, что искали свою удачу,,предлагали найти Индию с другой стороны. Одним из таких безродных пройдох оказался Христофор Колумб. Как известно, он открыл Америку, другим пройдохам и авантюристам показал путь. На новый континент двинулась толпа странных людей. Эти люди были лишними для Европы. Кроме черного люда, на удачу понадеялись всякие-разные доны и кабальеро (низший дворянский разряд Испании). Но в Америке они могли поднять свой статус, вырасти до уровня гранда и богача. Так вот, американское золото и серебро попало в феодальную Испанию вместе с амбициями этой пестрой толпы. И значение денег выросло?
Наверное, выросло, но как? Не забываем, что на охране консервативной морали и порядка стояла церковь. А кроме того, сами крестьяне Испании – это хоть и свободолюбивые люди, но самые покладистые, как все люди традиционного мира. Деньги из Нового Света не могли изменить феодальные нравы.
Американское золото увеличило число мещан. Но эти мещане не ставили задачу стать равными грандам, как это обычно бывает, когда множество провинциального населения сбегает из сельской местности и через время под влиянием безродных активистов начинает требовать равенства (или отмены сословий). В Испании, хотя в ее экономику и влилась куча золота, не произошла буржуазная революция. Наоборот, Испания из первой европейской державы превратилась в заурядную сельскую провинцию Европы, которую через 300 лет Наполеон Бонапарт даже лишил независимости. Некоторый экономический подъем был первые 25 лет, когда прибывали каравеллы с товарами и золотом. Но затем испанские товары (текстильные, например) стали стоить в два раза дороже голландских или французских. А ведь до этого кастильская королевская чета даже превратила Испанию в одно пастбище для испанских баранов. (Совсем не английский король начал огораживание. А именно испанская монархия.) И вот, имея кучу овечьей шерсти, о которой Эдуард V Тюдор мог только мечтать, горы индейского золота, испанские гранды стали… шить себе новые нарядные платья. Цена всех товаров в Испании просто подскочила. И не только товаров на рынке, но и рабочей силы. Это, представьте себе, консервативная элита во плоти. И традиционный народ. И для консервативного человека, будь он король, гранд, дон или просто помещик, важно, какое его платье. Дороже ли, чем у конкурента, тоньше ли отделано и у какого мастера (фирма веников не вяжет) – в общем, выше он стал или ниже, чем конкурент, такой же зерот или ремид. Представьте себе, эти консервативные настроения «выше-ниже» характерны не только для благородной знати. Они живут в консервативном народе и проявляются даже после пролетарских революций (а не только буржуазных) где-то там на отшибе. Совершенно не важно, голубой ли крови очередной разукрашенный петух или только вчера приехал из деревни. Конечно, буржуазия или мещане довели подражание консервативным идеалам до уровня кича. (И вы не смотрите на современную буржуазию капитализма, то есть на 5—8 поколений от первых отцов-петухов.) Самыми смешными и оголтелыми в подражании были французские нувориши, которые ограбили Францию Бурбонов. Но их привел в чувство Наполеон. Война Наполеона несколько отвлекла французов от политики «выше-ниже», всех уже объявили равными до Наполеона. Но консерватизм французов касательно «выше-ниже» был изничтожен, выведен не одними казнями дворянской элиты, а десятилетиями, веками бесполезной показухи. Смысл «выше-ниже» потерялся в толпе. Чего не скажешь о будущих традиционных народах, которые по иронии судьбы из формации намного ниже капитализма попали в капитализм и демократию.