И вот отец свободен. Родных нет, дома нет, езжай куда хочешь. И надо же так случиться, что эшелон, в котором отец возвращался с войны, проходил через узловую станцию Вохтога. Станцию назвали так же, как находящуюся в 4 км от нее большую старинную деревню Вохтогу, вероятно потому, что большинство строителей и работников железной дороги пришли из этой деревни. Поезд остановился на 2 минуты. И в последний момент отец спрыгнул со ступеньки вагона. Так он определил свою судьбу. Шел он по тропинке вдоль речки Вохтожки, мимо деревни Дресвище, через поле, наконец и родная Вохтога. Подошел отец к месту, где стоял родительский дом, только две старые липы остались от их усадьбы. Прошло уже 16 лет, как его мальчишкой увезли отсюда. Вдруг его кто-то окликнул. Это были соседи Хмыловы. Их дом стоял неподалеку, на берегу реки, напротив церкви, рядом с начальной школой. Бабка Евленья приняла его как родного. С ее сыном Иваном отец учился в начальной школе, и Ванька еще в первом классе на переменке бегал домой сосать материнскую грудь. Наверное, благодаря этому Иван вырос мощным русским богатырем, всю жизнь проработал в колхозе-совхозе кузнецом, имел 5 детей и жену Антонину, дочку Василия Калинина, о котором речь впереди.
В семи километрах от деревни находился районный центр, большое село Сидорово. Там отец и устроился работать по специальности в Райфо (районный финансовый отдел). Каждый день пешком поле-лес-поле туда и обратно. Этим же путем ходила и одна интересная девица, которая тоже работала в Райфо, Катя Молина – моя будущая мама.
МАТЬ
Мама моя Екатерина Ивановна родилась, как и отец, в деревне Вохтоге, но значительно позже, в 1925 году. Разница в возрасте у них почти 9 лет. Мама совсем не помнила папину семью, так как ей было всего 4 года, когда его увезли из деревни. У мамы, в отличие от папы, было чудесное детство. Она была первенцем молодых родителей, отцу было 23 года, а матери – 22. Между ней и следующей сестрой Зиной – 9 лет. Три рожденные между ними девочки умерли от детских болезней. Маму баловали: никогда не наказывали, наряжали.
СВЯЩЕННИК ВИКТОР ШЕРГИН
У мамы в детстве была задушевная подружка – дочь священника отца Виктора Шергина – Лиля. В 1937 году церковь закрыли, а отца Виктора арестовали и увезли. Лилю с матерью приютила в своем домике Екатерина Алексеевна Калинина – моя будущая няня. Зимой случилось несчастье: Лилина мама полоскала белье, упала в реку, простудилась и умерла. За Лилей приехали ее старшие сестры и увезли с собой. А церковь Казанской Божией Матери была разорена. Там сначала показывали фильмы, но люди боялись ходить. Уже после войны там хранили и перебирали зерно, а потом была устроена кузница, пока крыша не протекла и купол не рухнул. Некоторые иконы крестьяне унесли по домам. Несколько из них сохранила моя няня Катя. Помню одну из них – самую большую: в середине большая Богородица, а по краям много маленьких картинок. Как я сейчас понимаю, это было «Житие Богородицы». Сохранили также купель, где тайно крестили новорожденных.