», и поставлено несколько детских печатей с Микки Маусом (видимо, для закрепления юридической силы).
– Где ты его взяла? – продолжил расспросы я.
– Купила у знакомого дальнобойщика, – ответила бабуля. – В женихи всё набивался, но я вела себя непристойно… неприступно! Неприступно вела себя. Да ты не переживай так. Всё нормально. Человек проверенный. Съездишь в столицу, устроишься на телевидение, звездой станешь. На худой конец, женишься по-залёту на столичной штучке или замуж выйдешь. Говорят, в столице такое можно.
Я вздохнул, а после пролепетал:
– Ну, даже и не знаю.
– Да ладно тебе! – воскликнула бабушка, снова махнув в мою сторону рукой. – Вон – девуська аленький цветочек захотела, папку перед фактом поставила, а сама и не знала, существует такой или нет. А, смотри, что из этого вышло!
Всё же, в голове моей вертелась эта навязчивая, как заноза, фраза – «ну, даже и не знаю».
Это моё «ну, даже и не знаю» обернулось тем, что вот я сидел за столом у бабушки, держа билет в столицу, а после стоял с утра у складов на окраине города, по-прежнему с этим билетом в руках.
Неподалёку суетились люди. Суетились у большой фуры, гружённой ящиками. Видимо, это были такие же счастливцы, как я, кому приобрели билеты.
– Рискованно как-то, – прошептал я.
– Тебе всё равно нечего терять, – решила подбодрить меня бабушка, приехавшая меня проводить. – Вон – ты даже вещей никаких с собой не берёшь.
– Так нечего особо брать.
– Ой, ну, всё! Хватит уже быть на негативе. Не понравится – вернёшься обратно.
– Столичный? – прокричал издалека водитель фуры. – Давай быстрее. Скоро отъезжаем.
– Ну, всё, внучок, пора прощаться.
Бабушка повернулась ко мне лицом, схватила меня за плечи и поцеловала три раза в обе щёки.
– Как говорят французы, – продолжила она, достав из кармана платок и прислонив его к уголку глаза (актёрски притворялась, что плачет), – Буржуа ля перрон. Или просто – ахуляже.
Под взмахи платочка я направился к фуре.
Столичный контингент, расположившийся среди коробок, оказался разнообразным и весёлым. Это была и молодёжь, и люди старшего возраста, даже совсем старики. Милые девочки, перекаченные красотой дамочки, качки, полные мальчики – на любой вкус и цвет. Мы сидели в запертой фуре среди коробок и мусора под горящей лампой на потолке жестяного короба-прицепа.