Только мама с братом лететь отказались наотрез. Мама сказала,
что ей моих приключений хватило с избытком, и если я вдруг решу её
ещё куда-нибудь вывезти — предупреждать заранее, недельки за две. А
если я планирую там драться с кабанами, медведями и прочими
мельницами — вообще одному отправляться. История с художественной
штопкой сына явно ей не понравилась, что, в принципе, было вполне
объяснимо. Переполнила же чашу терпения обзорная экскурсия по
усадьбе Второва, которую в наше с ним отсутствие провели для моей
семьи. Если Надя с Аней восприняли милые мелочи вроде контактного
зоопарка, спа-комплекса, вертолётных площадок, кинотеатров,
боулинга, кортов и поля для гольфа более-менее нормально, то брат и
мама напротив, ещё сильнее захотели домой. В маленький тихий город,
где всё знакомо, всё привычно, все друг друга знают и при этом не
норовят ни съесть, ни убить, ни разорить.
Брат же сказал, что у него было несколько вариантов по работе, и
он наконец-то вполне готов к ней приступить. На мои предложения
подождать месячишко и устроиться ко мне, хотя куда именно - я на
тот момент ни малейшего представления не имел, ответил, что хочет
сам попробовать. Но мои предложения тоже рассмотрит, когда будет
что-то предметное. Кажется, из-под Читы он тоже вернулся, сильно
повзрослев. Тоже — потому что Антона будто подменили. Он перестал
страдальчески вздыхать, раздраженно пыхтеть и поддаваться на
провокации сестры. Прекратил везде и всюду видеть попытки оскорбить
или как-то задеть именно и персонально его. Оставил затею научить
жизни всех вокруг. Как сказал внутренний фаталист: «и всего-то надо
было, что едва не помереть на клыках кабана-убийцы».
Поэтому в гости к «деду Мише» мы полетели вчетвером, в компании
Лены, Вани и Маши, кардинальской семьи, глава которой пообещал
подтянуться к нам через пару дней, пояснив, что «попутно заскочит»
в Мюнхен и Турин. Принимая во внимание масштаб фигуры, которой он
являлся, я бы не удивился и попутным Сиднею с Аддис-Абебой. Мы
добрались до дома на Радже, которого пригнал Лёха, один из
сотрудников Головина, с которым нас связывали истории на Индигирке
и на Пятницкой улице. Я с удивлением отметил, что соскучился по
обоим — и по любимой машине, и по Лёхе, рядом с которым как-то
сразу становилось спокойнее и увереннее. Не так железобетонно, как
рядом с Тёмой, конечно, но тоже хорошо. Раджа докатил нас до дома,
где сразу за шлагбаумом вышел встречать начальник охраны, Василий
Васильевич, непростой военный пенсионер. Ему я вручил банку
таёжного меда, которую уже едва ли не на ходу передавал в самолёт
Стёпа, богатырь-военный из-под Читы, когда узнал, кто именно
оберегает покой моей семьи в закрытом квартале. Пока жена и дети
собирали чемоданы, попробовал ещё раз за чаем убедить маму с братом
присоединиться, но без результата. В общем, чуть ли не от руки
переписав на Петю Вольфа, так и стоявшего возле дома, простились с
моей роднёй, на мой взгляд совершенно зря лишившей себя путешествия
в тёплые края. Но, как сказал по этому поводу внутренний фаталист,
«насильно мил не будешь».