Визжал фрезой и пах золотистой смолой цех деревообработки, где
создавали элитные образцы мебели в стилях, название которых мне не
говорило ровным счётом ничего. Но стоили они небывалых денег. И
раскупались так, что лист заказов уже завершался концом следующего
года. И попадали в тот лист только на условиях предоплаты не менее
половины стоимости.
Из талантливой молодёжи собрали творческий коллектив,
выступавший на стыке традиционных и ультрасовременных веяний.
Каким-то боком удалось прислать их дебютные треки и клипы мировым
звездам — и молодые саха теперь выступали на таких площадках, о
которых до сих пор не подозревали ни они, ни я. Меня, признаться,
аж перекосило, когда смотрел на сметы по сведению и прочему
микшированию, а от цены съёмок клипа остро захотелось валидолу и
втащить Ланевскому. Но на следующем слайде были выкладки по
прибыльности проекта. И Лорд спасся. Потому что всё вложенное
«отбилось» за неполный месяц, и, если верить приведённым цифрам,
музыка уже побила показатели рыбной фабрики и пилорамы и вплотную
приближалась к поделкам из бивня. Вот тебе и чукотские напевы.
В общем, летел я в Могилев, ощущая себя натуральным
капиталистом. Выглядел же в лучшем случае как турист. Причём слабо
подготовленный — в Белоруссии погоды стояли ни разу не испанские.
До здания аэропорта было навскидку с километр. Стоя под мелким
дождиком на бескрайнем асфальтовом поле, я почувствовал приземление
в полной мере: и чисто технически, и психофизически, эмоционально:
салют, буржуй! Дальше — пешочком. Внутренний скептик начал
насвистывать песню «Свежий Ветер» группы BRUTTO,а фаталист затянул голосом Сергея Михалка: «Паникует
трусливая контра, / Здравствуй, новый рассвет! / Королям золотого
дисконта - / Пролетарский привет!»**. Почудились скрип кожанки и
запах свежесмазанного маузера.
И тут как по заказу откуда-то справа на лётное поле
вырулила черная «Волга» с мигалками на крыше. Пока выключенными. Я
присмотрелся — точно «Волга», тридцать один-десять. Если в тайге
чувствовалась вся глубина веков, то тут было значительно мельче.
Будто в девяностые попал. Оставалось надеяться, что на этом
автомобиле я не поеду ни в исполком, ни в милицию, ни в КГБ. Мне
все эти места были решительно без надобности. Меня семья ждала на
берегу Атлантического, на минуточку, океана. И всех дел-то было в
братской Беларуси, что кинуть крестик в озеро да торжественно
прикопать останки Змицера где-нибудь в симпатичном месте на его
земле.