3.
В буром предутреннем небосводе отражались огни города, закрываемые проплешинами облаков в виде светлых блюдечек, вяло передвигавшихся от одного края горизонта к другому. Мигали разноцветные лампочки иллюминации на лживом лозунге, утверждавшем, что населенный пункт – герой воинской славы. Ведущему ночного шоу, скорее всего, от усталости и скукоты, вдруг взбрендило почитать какой-то полуночной слушательнице радио стихи, и его заело на, видимо, единственной оставшейся в памяти строчке: «Ветер, ветер на всем белом свете…» И шоумен тупо, вновь и вновь повторял эти слова, не находя памяти продолжить или сил заткнуться.
Сержант на переднем сиденье лязгнул застежкой ремня, перекладывая автомат с затекшего колена на другое.
– Тише ты, – недовольно глянул водитель, – пристрелишь ненароком.
– Не-а, – устало потянул полицейский, – на предохранителе.
– Раз в год и кочерга стреляет, – лениво пробормотал сзади крепыш в черном плотном бронежилете и оранжевом берете, на подкладке которого была пришита уже засаленная красная бирка с фамилией, именем, отчеством, и попросил, заглядываясь на разноцветье огней местного развлекательного комплекса «Вегас» за стеклом: – Заверни на заправку, пожевать что-нибудь купим.
Кургузое серое «рено» патрульно-постовой службы замигало правым поворотником и, снижая скорость, вывернуло на АЗС.
Водитель побежал в магазинчик платить за бензин и за покупками, а патрульные вышли разомнуться, подышать свежим, уже утренним, воздухом. Смена заканчивалась, они устали и завидовали тем, кто пил, отплясывал и кадрил женщин совсем неподалеку отсюда, в знаменитом «Вегасе», им даже казалось, что они чувствуют запахи жареного мяса и дорогого спиртного.
Бабахнул фейерверк, в светлеющем небе распустились фиолетовые и розовые шарики.
– А если ракета в банку с бензином попадет? – удивился вернувшийся водитель, протягивая коллегам упакованные в пленку бутерброды с холодным, заплывшим жиром мясом. – Кто им разрешает стрелять так близко от пожароопасного объекта?
– Да… – начал отвечать омоновец, праздничные залпы резко прекратились, и полицейские услышали тонкий, иглистый женский визг.
– Накаркал, – раздраженно бросил автоматчик и нерешительно повернулся: – Поедем? Пустят?
– Не поедем – вычислят и спросят, почему не поехали, – поморщился крепыш.