Он поставил плошечку на стол, чтобы вызвать по селектору Брунни, своего неизменного секретаря, и попросить приготовить чашечку кофе, но тут поступил вызов по видеофону. Вольф велел асе>7телефона включить связь, и над столешницей появилась фигурка его жены Магды. На ней было легкое ситцевое платьице, с ее же легкой руки вошедшее в моду по всему Нойерайху.
– С чего это ты принарядилась? – удивился Вольф. Магда не видела ничего предосудительного в наготе и не стеснялась звонить ему в неглиже, не обращая внимания на то, что у него могут быть посетители.
Впрочем, для бывшей «актрисы в жанре бурлеск», а ныне женского воплощения Орднунга в буквальном смысле (Орднунг в виде прекрасной обнаженной женщины, демонстрирующийся в тысячах уличных голограмм и сетевых роликов был 3Д-моделью Магды, и моделью во всех смыслах очень точной) такие условности были не важны. Да и для Вольфа тоже: он знал, что Магда ему верна, и этого ему было довольно.
Он вообще ей много позволял, но лишь потому, что у Магды, кажется, чутье на красные линии было прошито в подсознании наряду с безусловными инстинктами. Потому даже когда она на него сердилась, Вольфа это только веселило. Сердилась она на него часто, и со стороны могла показаться даже сварливой… но лишь со стороны.
– Травишь моих амадинов канализационными помоями? – вопрос Вольфа Магда проигнорировала, а плошку на столе ухитрилась заметить. – Или с блядями развлекаешься?
– Развлекаюсь, – признался Вольф. – Только что одну в Дезашанте отправил.
– Красивая? – заинтересовалась Магда. Как это часто случается у представителей таких вульгарных жанров, как бурлеск, у нее было очень хорошо развито чувство прекрасного вообще и чутье на женскую красоту в частности.
– Тебе бы понравилась, – пожал плечами Вольф, беря со стола плошку. – Можешь сама глянуть, дело девять, литера г, номер пятьдесят две тысячи сто четыре.
– То-то прошмандовка Гретхен порадуется, – сказала Магда, задумчиво глядя, как Вольф ставит плошку в клетку с верещащими амадинами. – Она ни одну симпатичную девочку не пропускает… я к тебе, между прочим, по важному делу звоню.
– Я весь во внимании, – кивнул Вольф, закрывая клетку. Амадины слетелись к плошке, самец уселся на жердочку над ней, а самочка принялась пить.
– Блин, смотри, куда ты плошку ставишь! – взорвалась Магда. – Ты поставил специально под жердочку, чтобы Франк-Вальтеру срать туда удобней было?