Обер-лейтенант сухопутных сил вермахта, командир разведвзвода
Хельмут Дитц возвращался в расположение своей роты, и за его
длинной, обтянутой серо-зеленым мундиром спиной на западе красиво
остывал летний закат, окрашивая редкие облака в нежный розовый
цвет. Тянуло густым травяным духом пополам с кисловатым запахом
опасного железа, сгоревшего пороха и человеческих испражнений.
Уходящее солнце горело последними своими лучами на золоченом кресте
чудом сохранившейся церквушки в разбитой снарядами и авиабомбами
деревне на холме, километрах в двух отсюда, сразу за полем и речкой
с поросшими редким лесом берегами.
Но Дитцу было не до красот русской природы, которой он по горло
нахлебался за два года (какая, к черту, природа, если в ней обычно
прячутся или партизаны, или регулярные войска?!). Предстояло
выполнить боевую задачу, и обер-лейтенант привычно прикидывал на
ходу план действий.
А задача ставилась такая: силами его разведвзвода, пользуясь
ночной темнотой, скрытно подойти опушкой леса к этой самой
деревеньке на холме и занять ее. В случае, если упомянутые остатки
населенного пункта будут заняты противником, провести разведку боем
и вернуться. Если же деревня окажется брошенной, следовало
оборудовать на церковной колокольне пункт корректировки
артиллерийского огня и держаться до прихода подкреплений.
По данным утренней воздушной разведки, движения людей и техники
в деревне не наблюдалось. Но один день на войне – это очень долго,
и все уже могло измениться.
Обер-лейтенант гордился своим взводом, не без оснований полагая,
что его разведчики – лучшие во всей 48-й пехотной дивизии. За
полтора года, которые он командовал взводом, тот потерял убитыми
только девять человек, так что больше половины состава являлись
ветеранами, прошедшими сотни и сотни длинных и смертельных верст
России: от болот Белоруссии до гиблых подмосковных снегов; от
сталинградского ада – сюда, под Курск, в лето сорок третьего
года.
Да, Дитц гордился своими солдатами. Это были храбрые парни и
верные товарищи, на которых можно было положиться в любой, казалось
бы, самой безнадежной ситуации и которые честно исполняли свой
солдатский долг на этой проклятой войне. Они с презрительной
усмешкой поглядывали на карателей из СС, норовящих «повоевать» с
мирным населением и редко появляющихся на передовой. Правда, надо
признать, что мирное население в России сильно отличалось от того
же мирного населения, скажем, во Франции.