И вот теперь даже те, кого он считал своей второй семьёй, те, кого он тихо и по-своему любил, те, за кого он заступался и кому помогал, они оставили его. Не по своей воле, видит Бог, и снайпер ни секунды не осуждал никого из них, но он остался совсем один. Это одиночество вдруг так сильно накатило на него, что молодой человек со всей силы стиснул зубы. Он вдруг обнаружил себя таким, словно сейчас он стоит перед лейтенантом Берном, а тот хлопает его по плечу, говоря: «Прости, парень…» Густые брови удивлённо поднимаются, взгляд становится каким-то огорчённым. Чтобы отвлечься от этих мыслей, парень ложится на бок и прижимает к себе свою винтовку. Для снайпера его оружие – это не просто инструмент работы. Это всё равно, что танк для танкиста или верный товарищ в обычной пехоте. Вместе с винтовкой он проходит через всё, один на один со смертью, с сотнями противников, с такими же снайперами, как и он сам. И в этих маленьких сражениях он может положиться только на себя и на оружие, которое держит в руках.
Однако, как он не старается, мысли о его близких не покидают его. Раз за разом все их лица мелькают перед его внутренним взором. Все они – близкие ему люди примерно в равной мере, но среди всех был человек, особенно дорогой Эрнсту. С воспоминанием о ней, молодой снайпер мысленно возвращается в день, когда он первый раз оказался в классе.
Вот он входит в классную комнату, и все разговоры, все голоса затихают. Здесь о нём уже предупреждены, и, тем не менее, все взгляды устремлены только на новичка. Никто не решается ничего сказать вошедшему, ребята лишь с любопытством рассматривают мальчика. Тут из-за одной из парт поднимается хрупкая, худенькая рыжеволосая, коротко стриженная под мальчика девочка и подходит к Эрнсту.
– Привет! Я – Рене, а как тебя зовут? – она старается быть очень дружелюбной и приветливой. Она не дожидается, когда её собеседник представится, и указывает на предпоследнюю парту в ряду у окна. – Там есть свободное место, если хочешь, конечно.
После смерти родителей Эрнст не услышал в свой адрес ни одного доброго слова, он даже простится не смог с отцом и матерью. К нему просто пришёл человек в форме и сказал, что его родителей больше нет. Дальше были какие-то люди, много людей было перед глазами второклассника. Все они задавали ему какие-то сложные вопросы о родителях, говоря о них так, словно это были вещи, вроде настольной лампы или подсвечника. А сейчас эта совершенно незнакомая девочка при всех протягивает ему руку и радостно говорит: