С небольшими вариациями эта сцена повторялась почти ежедневно.
Всепрощающая материнская любовь Тамары-бицолы не угасла со временем… Эту историю, случившуюся через много лет, я знаю со слов: жена Гурама пришла к Тамаре пожаловаться на изменника-мужа в надежде на то, что свекровь постарается образумить своего непутёвого сына. Выслушав жалобы и упрёки невестки, Тамара-бицола, не проявив ни малейшего сочувствия, с присущими ей простодушием и искренностью предложила невестке подумать над тем, чем та не угодила мужу, раз Гурам предпочитает ей других женщин…
Мы с Гурамом симпатизировали друг другу. Он казался мне идеалом мужской красоты. Я мечтала назвать его именем своего сына. Не знаю, о чём мечтал Гурам, но помню, когда ему было 15, а мне 11, мы приехали в Грузию и остановились у дяди Володи (они тогда жили ещё в Хони). Гурам в это время был в пионерском лагере, где-то в горах. Через пару дней, в родительский день дядя Володя с тётей Тамарой поехали его навестить. Понимая, что Гурам не захочет оставаться в лагере, они решили сохранить в тайне наш приезд – смена в лагере всего неделю как началась.
Но Гураму сообщили об этом другие ребята из Хони, которых тоже навестили родители (для соседей и знакомых в маленьком городке приезд нашего семейства был неким событием, потому что папу все знали, уважали – военный врач, подполковник)…
Ночью, когда все спали, Гурам тайком ушёл из лагеря. Босиком, в трусах и майке, он под утро явился домой посиневший от холода, с разбитыми в кровь ногами.
Взрослые подшучивали, что он совершил этот подвиг ради меня.
У Гурама было не только красивое лицо, он был прекрасно сложен, занимался фехтованием, короче – неотразим. Какую гордость я испытывала, когда на Универсиаде в Бразилии он стал чемпионом! Как завидовали мне мои школьные подружки!
Когда я училась в Ленинграде, он несколько раз приезжал на сборы и соревнования в составе команды по фехтованию (его оружием была сабля). Эти дни становились для меня незабываемым праздником. Я жила, как все бедные студенты, а у Гурама всегда были деньги. Он дарил мне цветы (тогда это было не так просто, как сейчас), водил в лучшие кафе, рестораны.
Помню, я сказала, что люблю пирожные. Мы пошли в знаменитое в Питере кафе «Север» на Невском. Гурам заказал по паре всех пирожных, какие были, – больше дюжины. Я, конечно же, не смогла съесть больше двух. А он, поедая остальные, откусывая сразу по половине, посмеиваясь, приговаривал: