– Гордячка, значит… – ухмыльнулся князь.
– Отпусти её, прошу тебя, – молил Йозеф. – Она тут ни при чём, – он силился подняться на ноги.
Диса подбежала к отцу, помогая встать.
– Я не знаю, в чём ты меня обвиняешь, – продолжил старый музыкант, – но клянусь, я и пальцем не тронул Ингу. Я любил её больше жизни. Наша любовь не переступила грань дозволенного. Она была чиста и невинна, когда её выдали замуж. Зигмунд Бравый всегда зарился на богатые земли конунга, которые тот, так же, приобрёл, лишив жизни не одну сотню мирных жителей, в том числе и моих родителей. Инга стала лишь товаром. Она оказалась его третьей женой.
– Много ты знаешь старик, – молодой князь вертел в руках скрипку.
– Хотел бы забыть, но… – признался Йозеф. – Я не знал, что у неё были дети.
Ярость князя постепенно стихала. Он мало что знал о тех далёких временах. Лишь гневные пустые слухи, но никаких доказательств. Он никогда не был даже любимым сыном для отца. Воспитывался как бастард>15, не получив родительской ласки и заботы.
– Она умерла после моего рождения, – князь подвинул ногой лавку. – Садись, – он мрачно вздохнул, положил скрипку на стол, и отошёл к окну.
Диса усадила отца. А потом схватила скрипку, подняла с пола смычок, и прижала к себе, как самую дорогую вещь на свете.
– А я думал, весь день будет лить дождь, – невзначай вздохнул титулованный воин.
– Как тебя зовут? – спросил музыкант.
– Эрланд, – он обернулся и глянул на Дису, а потом перевёл вопросительный взгляд на старика: – Ты говоришь правду? Иначе, тебе не жить.
Диса вздрогнула и сильней прижалась к отцу.
– Она говорила, так звали её старшего брата, – улыбнулся музыкант. – Она его очень любила. Он погиб в бою… – Йозеф смотрел на парня, – Суровостью и статью ты в деда, а глаза добрые, как у мамы.
Повисла молчаливая пауза. Эрланд старательно изучал взглядом музыка, а потом спросил:
– Чем докажешь правдивость своих слов?
– Тем, что я трус, – ответил музыкант. – У меня не хватило смелости выкрасть твою мать и тем самым лишить её печальной участи. Твой отец скверный человек, вот Инга и согласилась сбежать со мной. Он любит лишь власть, всё остальное для него товар. Даже дети.
– Ты ещё не понял, с кем разговариваешь? – рыкнул Эрланд.
– Прости, – чуть улыбнулся старый музыкант. – Если бы не герб на мече, я бы принял тебя за разбойника. И откуда мне знать, что ты это ты? Может меч краденный? И от дома ты далековато. Так что – мы квиты.