На карточках был изображен Иисус, сидящий на каменной скамье посреди многолюдной площади. Иисус раскрыл объятия навстречу детям, протягивающим к нему руки. На картинке была надпись: «Пустите детей и не препятствуйте им приходить ко Мне».
– Иисус хочет воодушевить вас, – сказала сестра Мэри Джозеф по-английски с сильным французским акцентом. – Он хочет принять вас в свое Пресвятое Сердце.
Пеллетье перевел ее слова на язык кри.
– Скажите сестре Мэри Джозеф ваши имена, – потребовал он.
– Нахевитакос, – ответил Чистый Голос, но Пеллетье поправил его.
– Это не твое настоящее имя. Скажи сестре свое христианское имя по-английски.
Чистый Голос думал о бороде Иисуса на картинке. Он знал, что в отличие от индейцев кри, белые люди могут выращивать густые волосы на лице, но считал, что все бороды и усы у них подстрижены и уложены одинаково – как у солдат и конных полицейских. Борода Иисуса, казалось, росла свободно и безо всякого ухода. Чистый Голос также размышлял о том, что такое «Пресвятое Сердце». Он был удивлен, когда Пеллетье сказал, что имя Нахевитакос – не настоящее. Он не спешил отвечать и ждал, когда новый наставник разъяснит ему, что он имеет в виду.
– О господи, еще один молчун! – воскликнула сестра Мэри Джозеф.
– Может быть, ворон выклевал твой язык? – подстегивал его Пеллетье. – Назови сестре свое христианское имя!
Чистого Голоса охватили противоречивые чувства: требования воспитателей рождали в его душе протест, но он помнил о данном отцу обещании следовать правилам белого человека. Как жаль, что рядом нет дедушки! Он наверняка подсказал бы, как поступить.
– Ну что же ты! – воскликнул Пеллетье, теряя терпение.
– Джон, – гортанным голосом произнес свое имя мальчик.
Наставники вопросительно посмотрели на Пловца. Чтобы избавить брата от этого сурового испытания, Чистый Голос шепотом напомнил ему его христианское имя и сказал, чтобы тот произнес его вслух.
– Вы объяснили новым ученикам, что они не должны разговаривать на языке кри? – сестра Мэри Джозеф обращалась к Пеллетье.
– Да, сестра, они знают об этом, – ответил Пеллетье и довольно ощутимо ткнул Пловца локтем.
– Томас? – произнес Пловец, словно высказывая предположение. Сестра Мэри Джозеф ответила ему натянутой улыбкой.
В свои последующие нравоучения она несколько раз пыталась вставить фразы на языке кри, но в основном говорила по-английски, временами сбиваясь на французский и полагаясь на Пеллетье, который выполнял обязанности переводчика.