интерпретацией договора.
– Но королева обещала!
– Неужели! Обещания так же легко даются, как и нарушаются.
– Она сказала, что это навечно.
– Ничто в этой жизни не вечно!
– Она сказала, что ее семья будет выполнять ее обещания после того, как она умрет.
– Ах так! Ну, тогда тебе лучше говорить с ее семьей, а не со мной.
– Да, я буду говорить с ними.
Бобо отпрянул, его глаза расширились от изумления. Он не ожидал от Чистого Голоса такой наглости.
– Ах вот как! Ты хочешь говорить с королем Англии, я тебя правильно понял? Да есть ли границы твоей дерзости?! Ты и ему скажешь, что мы плохо тебя учим?
– Да, скажу.
В течение минуты священник не сводил глаз с Чистого Голоса, словно выжидая, не отколет ли тот еще какой-нибудь номер в том же духе. Но возмутитель спокойствия молчал, и Бобо заговорил язвительно:
– Ну что ж, как говорится, флаг тебе в руки! Не думаю, что король ждет тебя с распростертыми объятиями. Англию не зря называют «коварным Альбионом». – Он пояснил с видимым удовольствием: – Это означает, что у них раздвоенный язык. Они – лгуны.
– Почему вы говорите так о своем народе?
– Англичане – не мой народ. Я – француз.
– Если англичане говорят раздвоенным языком, почему вы верите тому, что они говорят о договоре?
Священник покачал головой, давая понять, что данная тема выходит за рамки его компетенции.
– Я не могу обсуждать с тобой эти вопросы, Джон. Этот разговор никуда нас с тобой не приведет. У индейского образа жизни нет будущего, все это – в прошлом. Я здесь для того, чтобы учить тебя цивилизованному образу жизни.
* * *
Несколько секунд Бобо смотрел на Чистого Голоса в раздумье, затем кивком предложил ему сесть. Придвинув второй стул, он сел рядом так, что их колени соприкасались. Чистый Голос чувствовал запах свечного воска, исходивший от одежды священника, и застарелый душок сигар, которые Бобо, по слухам, тайно покуривал в своем кабинете.
– Джон, – начал священник примирительным тоном, – я знаю, как это трудно – жить вдали от дома, от родителей и семьи и от дикого мяса, к которому ты привык. Я сам живу вдали от родины. Все мы оставили наши семьи, чтобы быть здесь с вами. Мы тоже одиноки и тоже скучаем по дому. Мы отказались от уюта и утех семейной жизни, от близких отношений с родственниками и даже от своих детей для того, чтобы заменить вам отцов и матерей.