Горожанкины завтракали в своей комнате, из-за их двери, как обычно по воскресеньям слышалась музыка.
В кухне кроме бабушки и дедушки, Степанида Алексевна и Петр Ксенофонтович.
– Здрасти, – вежливо поздоровался Илья.
Степанида Алексевна хмуро кивает и, прикуривая потухшую папиросу, торопится пошире открыть форточку.
– Здорово, здорово, Илья Муромец, – Петр Ксенофонтович по-взрослому протягивает ему руку. Это Илюшке страшно нравится, он и на улице специально старается попасть на глаза соседу, чтобы дворовые ребята видели, как настоящий капитан милиции с целой колодкой орденских планок жмет в своей большой руке его ладошку.
– Ну, как дела на Кубе? – серьезно спрашивает он, помешивая на плите яичницу.
«И этот про Кубу… И откуда они все знают?», – удивляется Илья и пожимает плечами, – Наверное наши наступают…
– Вот видишь, не знаешь… Радио слушай, – наставительно говорит Петр Ксенофонтович и глядит на часы. – Сегодня обязательно послушай новости. Там будет кое-что интересное.
– Хорошо, – пообещал Илья.
Он любит слушать радио, там часто говорят про целину, про Кубу, и про еще что-то, только не всегда понимает, почему по радио говорят совсем не так, как говорят окружающие его люди. Например, зачем надо идти навстречу съезду партии да еще нести с собой трудовые успехи. Про съезд дедушка объяснил, что это вроде домкома, который собирается у них каждый месяц, только народа на съезд собирается гораздо больше – со всей страны. Но почему к съезду надо идти пешком, а тем более идти издалека, дед не объяснил. Можно ведь ехать на поезде, а еще лучше лететь на самолете, трудовые успехи, если без них никак нельзя, можно сдать в багаж, как делают со своими чемоданами его родители. А то идти…
Степанида Алексевна непривычно молчит, но по ее лицу видно, что из нее просто рвется какое-то сообщение, которое она не решается выложить соседям при милиционере.
– Сегодня на сутки, Ксенофонтыч? – спрашивает дед, когда тот, доев яичницу, принимается за чай.
– На сутки, – вздыхает капитан. – И не знаю, как отработаю… Спал плохо, ногу тянет, наверное к перемене погоды. – И тут же взбадривает себя: – Ну, ничего! Сейчас пройдусь – развеюсь, разомнусь.
– Конечно, по свежему воздуху… Погода, вроде, сегодня хорошая обещается, – глянув в окно, согласился с ним дед.